Шпага и кнут

– А куда вы хотите попасть? – поинтересовался Еллионар.

– К морю, – ответила Лионелла.

– Ну, это очень просто. Видите вот эту тропку? По ней дойдете до реки и идите берегом вниз по течению. Она и приведет вас к самому морю. Там большой портовый город.

– Это далеко? – спросила Катарина.

– Если поторопитесь, то завтра днем уже будете там.

– А что будете делать вы? – полюбопытствовала Лионелла.

– А я пойду в деревню, она тут неподалеку. Может быть, еще успею жениться и наплодить детишек. Благодарю вас за все, сударыни, вы вернули мне меня самого. Извините, провожать не буду, очень тороплюсь пожить. Прощайте, милые барышни.

Попрощавшись, Еллионар бодро зашагал по тропке в сторону, противоположную той, что указал своим беспокойным гостьям, уничтожившим его пещерное жилище и бывших друзей. Девушки изумленно переглянулись.

– А ты говорила, два раза вздохнуть осталось, – усмехнулась Лионелла. – А он вон, жениться собрался.

– Все-таки странный он, – отозвалась Катарина. – Хотя, столько лет прятаться в норе…

– Ну, что, пошли дальше, – предложила Лионелла.

– Пошли, – согласилась Катарина.

Глава десятая

Как и обещал Еллионар, на следующий день девушки оказались в большом портовом городе. Пробираясь к порту, они оказались на рынке. При виде разных вкусностей на лотках рыночных торговцев у Катарины закружилась голова. Она даже зажмурилась, чтобы не потерять сознание от такого зрелища, жестоко возбуждающего аппетит. Однако от запахов деваться было некуда и аппетитные ароматы щекотали ноздри, настойчиво напоминая о голоде. Да и Лионелла чувствовала себя ничуть не лучше.

– Я больше не могу, – в изнеможении пожаловалась Катарина. – Я есть хочу.

– Думаешь, я не хочу? – сердито пробормотала Лионелла. – Терпи, подруга.

– Ну и долго еще терпеть? У меня уже пузо к спине прилипло, меня скоро ветром сдувать начнет.

Лионелла тяжело вздохнула и ничего не ответила.

Внимание девушек привлек веселый шум. Чуть в стороне собралась большая толпа, слышался смех. Лионелла повлекла спутницу за собой, движимая не столько любопытством, сколько возможностью незаметно «позаимствовать» в толпе несколько монет. Воровство, это, конечно, грех, однако так ведь действительно недолго и ноги протянуть. Лучше уж пусть мучает совесть, чем голод. От страдающей благородством дворянки в этом деле никакого толку, так что придется действовать самой.

Однако увидев, что именно послужило причиной всеобщего внимания, Лионелла напрочь забыла о своих преступных намерениях. Не менее поразило увиденное и Катарину.

В центре рыночной площади, со всех сторон окруженной людьми, стоял рослый широкоплечий человек и играл на флейте, причем, довольно умело. Прямо перед ним стоял серый ослик и, глядя на музыканта большими круглыми глазами, разевал пасть и издавал крики в такт музыке. Рядом, так же в такт звукам флейты, переминался с ноги на ногу страус, словно танцуя. Зрелище от души забавляло толпу, монеты щедро сыпались в лежавшую на земле бесформенную шляпу музыканта.

– Мирингельм! – радостно взвизгнула Катарина.

Увалень оторвал флейту от губ и обернулся. Увидев девушек, он широко улыбнулся своей детской улыбкой.

– Здравствуйте, барышни.

Лионелла первой бросилась к болотному чародею и в радостном порыве обняла великана. Следом за ней на плечах Мирингельма повисла Катарина, напрочь забыв, что девице благородного происхождения совсем не подобает выражать свои чувства подобным образом.

– Мирингельм, как же мы по тебе соскучились! – воскликнула Лионелла.

– В самом деле? – послышалась в ответ знакомая фраза, так часто раздражавшая девушек на протяжении всего пути от Чандайской топи до моста и так приятно ласкавшая слух сейчас.

Переглянувшись, Лионелла и Катарина радостно воскликнули хором:

– Да!

– Мне тоже вас не хватало, милые барышни, – с улыбкой произнес чародей. – У меня даже родились такие строки:

Несправедливая жестокая судьба

Нас разлучила так нелепо и внезапно.

Уныние пришло, но наша жизнь – борьба!

Я ни за что не поверну обратно.

– Мирингельм, я тебя умоляю! – рассмеялась Катарина. – Давай обойдемся без твоих стихов!

– В самом деле? – искренне удивился чародей.

– В самом деле! – со смехом передразнила его Лионелла. – Мы скучали по тебе, но не по твоим бредням.

Мирингельм пожал плечами, как всегда, ничуть не обидевшись на столь нелестную оценку своего стихоплетства юными спутницами.

Катарина потрепала холку ослика.

– И по тебе я скучала, ушастый. А ты?

Ослик тряхнул головой и ткнулся носом в грудь девушки, явно демонстрируя, что рад видеть хозяйку в добром здравии. Похоже, Мирингельм исправно заботился о животных: неизвестно, что послужило причиной былой облезлости ослика, но сейчас проплешины на его шкуре уже почти исчезли. Да и страус выглядел гораздо пушистее, в его облике появились даже черты некоего благородства.

Лионелла взглянула на свою птицу.

– А ты меня еще не забыл?

Страус гордо вздернул голову и щелкнул клювом, воздерживаясь от проявления каких бы то ни было эмоций.

– Будем считать, что ты тоже рад меня видеть, – сделала вывод цыганка.