Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны

14 февраля 1984 года тысячи людей пришли на Красную площадь на похороны Юрия Андропова. Среди официальных лиц, представлявших разные страны мира, была и Маргарет Тэтчер в элегантном траурном платье. Ее фигура смотрелась несколько грузнее, чем обычно, из-за грелки, подоткнутой под пальто, — для защиты от московских морозов. Как она сказала потом вице-президенту США Джорджу Бушу, эти похороны стали «подарком небес» для отношений между Востоком и Западом. Тэтчер прекрасно сыграла свою роль. В то время как другие западные лидеры «рассеянно болтали между собой» во время похорон, а некоторые даже хихикали, когда гроб Андропова чуть не уронили, она с начала до конца церемонии сохраняла «надлежащую чинность». На прием в Кремль за Тэтчер последовал дородный британский телохранитель, у которого выпирали набитые чем-то карманы (оружием — решили кагэбэшники), а там неожиданно извлек из них пару туфель на высоких каблуках — сменную обувь для премьер-министра. Она сорок минут проговорила с преемником Андропова, старым и больным Константином Черненко, и сказала ему, что у них «есть шанс — возможно, последний шанс — добиться важнейших соглашений о разоружении». Черненко поразил ее своей старческой немощью — это был живой реликт коммунистического прошлого. «Ради бога, найдите мне какого-нибудь русского помоложе»[57] — с такой просьбой она обратилась к своим помощникам в самолете, летевшем назад в Лондон. На самом деле британские чиновники уже поняли, кто мог бы стать собеседником Тэтчер с советской стороны: они заметили восходящую звезду Политбюро — Михаила Горбачева.

Тэтчер исполнила свою роль безупречно, следуя сценарию, написанному отчасти и Гордиевским. Перед поездкой премьер-министра на похороны генсека Джеймс Спунер попросил Гордиевского подсказать, как Тэтчер лучше держаться в Москве. Тот сказал, что главное — это чинность и дружелюбие, но предупредил, что русские склонны к обидам и всегда остаются настороже. «Олег провел полный инструктаж, подсказал, как ей лучше вести себя, — говорил сотрудник МИ-6, отвечавший за анализ и распределение материалов из дела Гордиевского. — На трибуне она стояла в черном платье и меховой шляпке. Вышел обольстительный образ. Она подобрала ключ к психологии русских. Не будь Олега, она держалась бы гораздо жестче. Благодаря Олегу она узнала, как сыграть лучше. И русские это отметили».

Между тем в советском посольстве в Лондоне на встрече посольских работников, среди которых были и сотрудники КГБ, посол Попов сказал, что к появлению госпожи Тэтчер на похоронах Андропова в Москве отнеслись очень хорошо. «Подобающая случаю тактичность премьер-министра и ее блестящий политический ум произвели на всех глубокое впечатление, — доложил Попов. — Госпожа Тэтчер приложила все усилия к тому, чтобы очаровать своих хозяев».

Здесь круг разведки идеально замыкался: Гордиевский подсказал премьер-министру Британии, как лучше всего вести себя с советскими коллегами, а затем он сообщил ей о том, какая реакция последовала на ее поведение. Шпионы обычно поставляют факты, а анализом занимаются те, кто эти факты получает; Гордиевский же, пользуясь своим уникальным положением, мог истолковывать для Запада мысли, надежды и страхи КГБ. «В этом и заключалась суть пользы, которую приносил Олег, — говорил аналитик из МИ-6. — Он как бы залезал в чужие головы, постигал чужую логику, чужие рассуждения».