Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны

Шпионская деятельность Гордиевского носила одновременно позитивный и негативный характер: с одной стороны, он поставлял важные секреты, заблаговременные оповещения и соображения, с другой (и пользы от этого было не меньше) — заверял британцев в том, что резидентура КГБ в Лондоне в целом бездарна, что ее работа отличается такой же неуклюжестью, бесполезностью и лживостью, как и человек, который ею руководит. Аркадий Гук с презрением относился к своему начальству в Центре, однако бросался выполнять любые его распоряжения, даже самые нелепые. Услышав на BBC об учениях с крылатыми ракетами на авиабазе Гринэм-Коммон, резидент поспешил сфабриковать лживый отчет, из которого следовало, будто он заранее что-то знал об этих испытаниях. Когда в Британии начались массовые демонстрации против ядерного вооружения, Гук стал примазываться к ним и напрашиваться на поощрение, сочиняя, будто к этим протестам привели «активные меры» со стороны КГБ. А когда в Лондоне покончили с собой два советских гражданина — один работал в торговой палате, а вторая была женой сотрудника международной организации, — Гук проявил маниакальную подозрительность. Он распорядился отправить тела самоубийц в Москву и там провести экспертизу — с целью установить, не были ли они отравлены. Врачи КГБ догадались, чего от них ждут, и послушно подтвердили безумную версию резидента, хотя в действительности мужчина повесился, а женщина выбросилась с балкона. По замечанию Гордиевского, заключение врачей «являлось лишь еще одним свидетельством того, как паранойя, ставшая в нашем обществе вполне обыденным явлением, стимулировала у советских людей неврозы». Свою же собственную оплошность, допущенную в деле Беттани, резидент старательно прикрыл, заверив Москву, будто все это намеренное вранье, выдумки британской разведки.

Гук ревниво охранял собственные секреты, однако Гордиевскому удалось собрать поразительно большое количество полезных сведений — начиная с посольских сплетен и заканчивая информацией, имевшей политическую и государственную важность. КГБ курировал ряд нелегалов в Британии, и хотя линия «Н» внутри резидентуры действовала наполовину самостоятельно, Гордиевский всякий раз давал наводку МИ-5, когда ему становилось что-то известно о деятельности подпольной шпионской сети. В самый разгар шахтерских забастовок в 1984–1985 годах Гордиевский узнал о том, что Национальный союз горняков связывался с Москвой и просил о финансовой поддержке. КГБ высказывался против финансирования шахтеров. Сам Гордиевский говорил коллегам по КГБ, что для Москвы было бы «нежелательно и непродуктивно» субсидировать иностранное забастовочное движение. Но в ЦК КПСС рассудили иначе — и одобрили перевод более чем миллиона долларов из Совзагранбанка (в итоге швейцарский банк-получатель заподозрил неладное, и перевод так и не был осуществлен). Тэтчер обзывала шахтеров «внутренним врагом» — и эти ее предубеждения наверняка усилились, когда она узнала, что враг внешний готовился профинансировать забастовки горняков.

Шпионский радар Гордиевского обнаруживал и других врагов, находившихся далеко от Москвы. 17 апреля 1984 года сотрудницу британской полиции Ивонн Флетчер расстреляли из пулемета из здания ливийской дипломатической миссии на Сент-Джеймс-сквер в центре Лондона. На следующий день резидентура КГБ получила телеграмму из Центра, содержавшую «достоверную информацию о том, что стрельба произошла по личному приказу Каддафи», и сообщавшую, что «в Лондон для командования расстрелом был специально отправлен из Берлина опытный профессиональный убийца». Гордиевский немедленно передал телеграмму в МИ-6 — и она стала основанием для сурового ответа. Правительство Тэтчер разорвало дипломатические отношения с Ливией, выслало из страны наемных бандитов Каддафи и успешно искоренило ливийский терроризм в Британии.

Иногда разведданные «вызревают» долго. О шпионской деятельности Арне Трехолта Гордиевский впервые предупредил МИ-6 еще в 1974 году, но норвежская служба медлила десять лет, прежде чем решилась принять меры, — отчасти из желания защитить источник «слива». За это время Арне Трехолт, яркая звезда норвежского левого движения, стал начальником отдела прессы в Министерстве иностранных дел Норвегии. В начале 1984 года Гордиевскому сообщили, что норвежцы готовы взять Трехолта, и поинтересовались, не возражает ли он: поскольку наводка поступила изначально от него, в случае задержания Трехолта Гордиевский сам мог попасть под удар. Гордиевский не колебался: «Разумеется, не возражаю. Он предал НАТО и Норвегию, так что чем скорее его арестуют, тем лучше».