Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны

Историки расходятся во мнениях о том, насколько близко подошел тогда мир к новой войне. В официальной истории МИ-5 учения Able Archer названы «самым опасным моментом со времени Карибского кризиса 1962 года»[50]. Другие считают, что Москва с самого начала знала, что это всего лишь учения, и что советская подготовка к ядерной войне была лишь мнимой борьбой — фикцией в ответ на фикцию. Сам Гордиевский высказывался об этом флегматично: «Я понимал, что это — лишь новое и тревожное отражение нараставшей паранойи в Москве, а вовсе не повод для серьезного беспокойства ввиду отсутствия других знаков».

Но в британском правительстве те, кто читал донесения Гордиевского и знакомился с потоком телеграмм из Москвы, считали, что настоящей ядерной катастрофы едва удалось избежать. Вот что говорил об этом Джеффри Хау, министр иностранных дел Британии: «Гордиевский поставил нас в известность о поразительном, но искреннем страхе русских перед настоящим ядерным ударом. НАТО пришлось нарочно изменить кое-что в своих учениях, чтобы у СССР не осталось сомнений в том, что это всего-навсего учения»[51]. На самом же деле из-за отклонения от обычной практики намерения НАТО, возможно, стали выглядеть еще более зловещими. Позже Объединенный разведывательный комитет заключил: «Нельзя сбрасывать со счетов возможность, что по меньшей мере кто-то из советских чиновников/военачальников мог превратно усмотреть в учениях Able Archer… реальную угрозу».

Маргарет Тэтчер была сильно встревожена. Советские страхи в сочетании с агрессивной рейгановской риторикой вполне могли привести к ядерной войне, но в Америке не вполне сознавали опасность ситуации, которую отчасти сами же создали. Тэтчер решила, что необходимо что-то предпринять, «чтобы устранить вероятность того, что Советский Союз, неверно истолковав намерения Запада, неадекватно отреагирует на его действия». Она постановила, что Министерство иностранных дел «должно срочно придумать, как сообщить американцам о возможном неправильном представлении СССР о том, что НАТО готовит внезапное нападение». В МИ-6 согласились «поделиться с американцами откровениями Гордиевского». Использование секретных материалов из дела Ноктона ознаменовало новый поворот в сотрудничестве США и Британии: в порядке исключения МИ-6 проинформировала ЦРУ о том, что в КГБ считают, что развернутые военные учения — на самом деле продуманная прелюдия к настоящей войне.

«Не представляю, как им такое могло прийти в голову, — сказал Рональд Рейган, когда ему сообщили, что в Кремле на полном серьезе испугались ядерного нападения во время проведения Able Archer, — однако тут есть о чем подумать»[52].

В действительности президент США уже задумывался о возможности ядерного конца света. Месяцем раньше он посмотрел фильм «На следующий день», где изображалось разрушение ядерным ударом города на Среднем Западе США, и был «сильно потрясен». Вскоре после завершения учений Able Archer он посетил брифинг в Пентагоне, где рассказывалось о «невообразимо чудовищных» последствиях ядерной войны. Даже если бы Америка победила в такой войне, в ней погибло бы, возможно, около 150 миллионов американцев. Рейган отмечал, что присутствие на том брифинге «подействовало на него чрезвычайно отрезвляюще». В тот вечер он записал у себя в дневнике: «Мне кажется, Советский Союз… так боится нападения, что… мы должны сказать русским, что у нас никто не собирается на них нападать».

И Рейган, и Тэтчер видели в холодной войне прежде всего коммунистическую угрозу для мирной западной демократии. Теперь же, благодаря донесениям Гордиевского, они осознали, что советская тревога может представлять даже большую угрозу для всего мира, чем советская агрессия. В своих мемуарах Рейган писал: «За три года я узнал о русских нечто удивительное: многие люди в советском руководстве испытывали настоящий страх перед Америкой и американцами… Я начал понимать, что многие советские чиновники боятся нас не только как противников, но и как потенциальных агрессоров, которые способны первыми нанести по их стране ядерный удар»[53].

Учения Able Archer ознаменовали важную веху в ходе холодной войны, обозначив момент пугающего противостояния, которого не заметили ни западные средства массовой информации, ни западная широкая публика, а между тем он спровоцировал в итоге медленную, но весьма ощутимую оттепель. Администрация Рейгана начала смягчать свою антисоветскую риторику. Тэтчер решила, что нужно налаживать нормальный диалог с Москвой. «Она почувствовала, что пришла пора отказаться от прежней риторики и рассуждений об „империи зла“ и задуматься о том, как сам Запад мог бы покончить с холодной войной». Кремлевская истерика тоже начала затихать, особенно после смерти Андропова, скончавшегося в феврале 1984 года, — и, хотя сотрудникам КГБ по-прежнему вменялось в обязанности высматривать признаки подготовки к ядерной войне, операция «РЯН» постепенно начала терять динамику.