Шпион, которого я убила

— Это же просто грипп? — спросил он шепотом. Марго кивнула. Он опять вжался губами в ее ладонь, глядя снизу потемневшими от расширенных зрачков глазами.

— Я ведь еще не умру? Я еще не пришел к тебе жить кафаром?

Марго покачала головой и улыбнулась.

— Твой новый друг ужасно содрогает пространство пятками, — прислушалась и шепотом сказала она.

— О, ты права. Он такой неуклюжий! — засмеялся Лацис.

33. Учительница

Подписав несколько бумаг, Ева получила вещи задержанного Кости Вольского. Она стояла у стола и под монотонное перечисление дежурного кивала головой. Дежурный доставал вещи из пакета, сверяя их со списком.

— Бумажник из кожи, коричневый, количество денег не оговорено из-за невменяемого состояния задержанного. По осмотру — триста двадцать рублей. Ева кивает и берет бумажник.

— Пейджер системы… в работающем состоянии. Записная книжка с закрепленной в ней авторучкой. Ева берет пейджер и записную книжку.

— Часы швейцарские, фирмы… браслет металлический. Зажигалка. Желтый металл, производство….

— Зажигалка? — Не веря своим глазам, Ева берет со стола золотую зажигалку. — Не может быть!.. — Покачнувшись, она удерживается за стол.

— Да они все сейчас курят, — успокаивает ее дежурный. — Не переживайте так. У вашего хотя бы — ни таблеток, ни шприцев.

Пытаясь собраться с мыслями, плохо соображая, куда ее ведут, Ева начинает тут же анализировать ситуацию. Ей мешают стены, запахи, крики из общего отделения. Заторможенным спокойствием и полнейшим безразличием к громкому мату задержанного она пугает дежурного. Но больше пяти минут Ева не выдержала и в коридоре сорок второго отделения, когда подросток в который раз громко, с натужным хрипом обозвал ее неприличным словом, заехала ему локтем в солнечное сплетение. Она сразу пожалела об этом, потому что Костю Вольского тут же вырвало.

— Нет, — простонала Ева и оттащила покачивающегося Костю от лужи на полу, пока он в нее не упал.

В туалете она сунула голову мальчика под кран и обмыла лицо, как это делала своим маленьким.

— Ты меня ударила, — констатировал начавший трезветь Костя. Мокрый, он сидел на унитазе, потому что стоять хорошо на ногах еще не мог, и смотрел, как Ева разматывает рулон туалетной бумаги.

— Извините, — Ева кивала дежурному составу отделения, вышедшему поглазеть на нее, и бросала размотанную бумагу в лужу на линолеуме, стараясь ее промокнуть. — Он неплохой мальчик. Бывает!

Девушка в форме сержанта принесла ведро, совок и тряпку.

— Надавайте ему как следует! — посоветовала она, помогая загружать промокшую бумагу в совок. — Мужики понимают только силу! — Девушка покосилась на своих коллег. — Их нужно приучать, пока маленькие!

— Обязательно, — пообещала Ева, — только на улице, когда выйдем из помещения. С меня туалетная бумага.

Сорок второе отделение Костя покидал, повиснув на плече Евы и митингуя.

— Она меня ударила! Вы будете свидетелями, она наверняка при исполнении! Она всегда при нем… — Справившись с заплетающимися ногами, пока Ева кивала всем напоследок, извиняясь и прощаясь. Костя набрал воздуха и закричал:

— Ева Курганова ударила пьяного ребенка, когда была при исполнении!

Представляешь, — доверительно сообщил он на улице, — они поверили, что я твой сын! Ну и кретины! Получается, что ты меня родила… Сколько тебе сейчас?..

Подожди, не тащи меня, я посчитаю, я не могу считать на ходу.

— Какая ты сильная! — пробормотал Костя, когда Ева затолкала его на заднее сиденье своей машины. — Получается, что ты должна была родить меня лет в тринадцать? В двенадцать? Я нигде не нашел, сколько тебе лет.

— Где это — нигде? — Ева села за руль, посмотрела на свои руки и заявила сама себе:

— Я спокойна. Я очень спокойна. — Она повернулась к лежащему Косте. — Ребята в отделении решили, что ты мой сын, потому что у меня есть сын твоего возраста. Или старше, — добавила она с сомнением. — Я точно не скажу, сколько ему лет, это не важно.

— Многодетная мамаша-снайпер, избивающая подростков, — захихикал Костя.

— Я тебя только слегка ткнула локтем!

— Представляю, — встал Костя, — представляю, как это будет не слегка. И не локтем. А хочешь, я разденусь догола вот тут, в машине, и ты меня побьешь плеткой, а, мамочка?

Ева сначала прыснула, потом расхохоталась во весь голос.

— Смеешься… Смешно тебе? Если мы поженимся, я буду моложе своего пасынка, да?

— Нет, Костя, — Ева вытерла выступившие слезы и протянула ему термос. — Извини. Ты не в моем вкусе.

— Ладно. Не поженимся. Пока. Но учти, — Костя погрозил пальцем, — у меня мама — однолюб. И дед — однолюб. Был, — добавил он, справившись с отвинчиванием крышки.

— Почему — был?

— Спекся, — коротко ответил Костя. — Что это тут?

— Кофе. Куда тебя отвезти?

— Вот вопрос. А к тебе можно?

— Нельзя.

— Понятно. Твой сын старше, он меня выставит за дверь. Какая все-таки абсурдная штука — жизнь.

— Перестань говорить про жизнь с таким умным видом. Мне опять становится смешно.

— О, извини! Извини, я забыл, что это ты — специалист по жизни и по ее безопасности. Кстати, как можно завербоваться к вам в службу по этой самой безопасности?