Шпион, которого я убила

— Нет еще. А вдруг он сделает это до приезда адвоката?

— Не сделает. У нас есть время.

— Вы правда сможете приехать? А вы можете никому об этом не говорить?

— Могу. Слушай меня внимательно. Если адвокат соберется уходить, а меня еще не будет, скажи ему про оружие деда. Если адвокат не отреагирует, иди к деду и заведи разговор о чем-нибудь, не оставляй его одного.

Ева, одеваясь на ходу, включила вход в систему по срочному контакту.

Монитор голубовато светился в темной комнате, на шум заглянула Далила.

— Спи, — сказала Ева, — через пару часов вернусь. Она набрала сообщение в отдел внутренних расследований и нажала «отбой». Когда въезжала во двор старой «высотки», ей навстречу выехала темная иномарка. Ева записала номер. У подъезда двое дежуривших ее не остановили, а вот на лестничной клетке ей пришлось показать удостоверение и дождаться, пока они переговорят с начальством по телефону.

В профессорской квартире огромными стеклянными лилиями светились у зеркала в коридоре бра. Пахло рассохшимся полированным деревом. Исхудавший, с синяками под глазами Костя молча провел ее по длинному, с несколькими поворотами коридору и показал на дверь кабинета.

— Один? — спросила Ева.

— Один. Адвокат только что ушел, а дед вытолкал меня из кабинета силой.

— Ясно. Где кухня?

— Кухня?..

— Кофе, коньяк, поднос, чашки, рюмки!..

— И роза в стакане, — кивнул Костя. — Я принесу через минуту, а вы сделайте пока что-нибудь.

Ева постучала и хорошо поставленным голосом предложила кофе с коньяком.

— Кто вы? — послышалось через полминуты из кабинета. — Кто это еще?

— Учительница вашего внука. Мне нужно срочно поговорить с вами, у него проблемы.

Двустворчатая дверь так резко распахнулась, что Ева отшатнулась.

Выражение растерянности на ее лице, вероятно, успокоило высокого старика, и он, осмотрев коридор за Евой, хмыкнул и впустил ее. Еле передвигая ноги, профессор добрел до кресла, а Ева, оставив дверь открытой, прошла к длинному кожаному дивану. Вошел Костя с подносом., — Последняя роза, да? — Профессор кивнул на белый бутон в стакане, дождался, пока Ева сядет, потом сел сам.

— Нет. Есть еще одна. Желтая.

— Спасибо, родной. Это — действительно твоя учительница?

Костя кивнул.

— Красавица. Просто удивительно, что ты все дни сидишь сиднем дома, вместо того чтобы собирать макулатуру или металлолом под ее одобрительным оком.

— Дед, — вздохнул Костя, — уже давно никто не собирает макулатуру.

— Жаль. — Старик повернулся к Еве. — Чем обязан?

— Ваш внук пытался на днях покончить с собой.

— Это правда? — Профессор, не удивившись, посмотрел на Костю, налил коньяк, привстал и галантно поклонился Еве, приглашая и ее взять рюмочку.

Костя опять кивнул, хотя и зыркнул перед этим на Еву с нескрываемым раздражением.

— Это я так, понарошку. Я угрожал прыгнуть с крыши.

— По каким соображениям, разреши узнать?

— По политическим мотивам, — тут же уверил деда Костя. — Я выдвинул политические требования. Я требовал убрать из школы одного из учителей. А она пришла, обсмеяла меня, ну я и слез.

— Обсмеяла?! Тебя?! — Тут профессор так удивился, что Ева заподозрила неплохой актерский наигрыш.

— Ну да. Применила правильный психологический прием, или как это называется.

— Голубушка, что же вы хотите от меня? Я — старый человек со своими трудными проблемами. Я могу объяснить внуку неприглядность подобного шантажа, но не более того. Он — личность самостоятельная, сильная и хорошо умственно развитая. Вам нужно обратиться к его родителям. Это, по крайней мере, остудит ваш гнев по поводу его поведения, поскольку они относятся к тому типу родителей, которые свято соблюдают ритуалы поведения. Если к ним придет учительница с жалобой, она тут же будет удовлетворена полноценно разыгранным спектаклем возмущения, стенаниями на тему «А мы все для тебя сделали, а ты — неблагодарная скотина!..» и уверениями в немедленном ограничении ребенка в просмотре телевизора, в карманных деньгах. Вам это требуется?

— Нет, — Ева улыбнулась и покачала головой.

— Тогда что же вы хотите от меня в три часа ночи? — Старик вздохнул. — Давайте поговорим откровенно, уже действительно поздно. Это мальчик вас позвал?

Глупо, ей-богу, глупо. Чего ты испугался? — спросил он у внука.

Костя посмотрел на стол. Ева поняла, что «браунинг» лежит под раскрытым журналом.