Шпион, которого я убила

— Здоровое чувство юмора — признак ума. Твой гость только что обыскал кухню, теперь потрошит в ванной коробки со стиральным порошком и роется в моем замоченном белье!

— Бред…

— Моего мужа, царство ему небесное, он был старше меня, расстреляли энкаведисты, уж я-то обысков в своей молодости накушалась, поверь. Он — мент!

— Марат — осветитель в нашем театре. Милена, вы никогда не рассказывали…

— Не отвлекайся! Может быть, он и осветитель, а все равно мент!

— Милена!..

— Докажу, не сомневайся. Что это тут у тебя? — Палец с длинным наманикюренным ногтем указывает на подоконник.

— Затрапезус уныниус, — автоматически отвечает Надежда, потом шумно выдыхает воздух и бросает ворох белья на пол. — Черт возьми, это цветок, восковой плющ, это зеркало, это…

— Ставлю пятьдесят на то, что твой красавец уронит горшок с цветком на пол!

— Зачем?

— Чтобы посмотреть, нет ли чего в земле! Я же тебе говорю, — Милена прислушалась и перешла на шепот, — он обыскивает все то, что, по его мнению, здесь плохо обыскала команда гэбистов в среду! Может, он его и не уронит, — Милена подходит к окну и рассматривает горшок с плющом, ковыряет землю под полусгнившим окурком, — но обязательно покопается! Он только что спрашивал, не отдавала ли ты мне на хранение цветок!

— Я ничего не понимаю, но все равно спасибо.

— Надежда!

— Ну что? — жалобно спрашивает вздрогнувшая Наденька.

— Не отдавайся ему сразу!

— Не буду…

17. Учительница

— Марат Устинов, двадцать семь лет, москвич. После приборостроительного техникума — армия, остался в войсках спецназначения, отвоевал полтора года в Чечне, комиссован по ранению. Офицер запаса.

— Что, и звание имеет высокое? — интересуется Ева, разглядывая на экране фотографии осветителя Марата анфас и в профиль.

— Проблемный был молодой человек, поэтому дальше старлея не дослужился.

— Осокин сидит рядом с Евой, на экран не смотрит, смотрит в свои записи. Ева берет у него из рук бумажку.

— Что ты все с бумажками, с записочками? Не доверяешь технике?

— Я по вашей просьбе нашел человека, который служил с Устиновым, был его начальником, — комбат Юрга. Он сначала отмалчивался, а когда догадался, что я не хвалебную статью в газету планирую про Устинова, а компромат на него ищу, так разговорился — не удержать. Попробуйте найти такое в компьютере.

— «Спокойно пристрелил раненую лошадь», — читает Ева с листа, — «изнасилованная девочка», «десять дней голода». И что это значит?

— Хладнокровно пристрелил в ухо раненую лошадь — любимицу батальона, а потом еще и приготовил кашу с кониной. Когда ребята из отряда развлекались в перерыве между стрельбой с малолеткой, пустил над ними несколько очередей так, что «состриг» у некоторых волосы с головы. После чего «за халатное обращение с оружием» был посажен на гауптвахту. В знак протеста объявил голодовку. На войне такие меры не проходят. Хочешь голодать — голодай, никто корреспондентов не позовет, силой трубки не вставит. Юрга решил подождать, пока Устинов не свалится от слабости, и уже тогда в бессознательном состоянии отправить его с оказией в госпиталь. Но через десять дней комбат не выдержал, сам пошел в карцер и получил от Устинова удар в челюсть. Дело дошло до командующего. По всем показаниям свидетелей, Устинов — вроде даже герой, пострадавший за справедливость. Если бы не сломанная челюсть Юрги, его бы, наверное, наградили.

Как раз тогда один наш генерал придушил во время забавы девушку-чеченку, в войска полетели предписания о более внимательном отношении к мирному населению.

— Сколько он работает в театре?

— Восемь месяцев. По документам, до этого год отработал в частной кинокомпании.

— Я вижу, что этот осветитель нравится тебе в качестве подозреваемого больше всего. Осокин, говори, ты подозреваешь военных в исчезновении и убийстве агентов Службы?

— Давайте по конечному результату — что пропало? Подложные пленки, заготовленные оборонщиками. Надо сказать, что Устинов больше всего подходит на роль тайного агента военной разведки.

— Уже понял, что могут иметь военные против Службы в этом деле?

— А вы? — волнуется Осокин.

— Данных слишком мало. Кто еще из обслуживающего персонала театра работает чуть больше полугода? — задумалась Ева.

— Есть такие. Семь человек, Пять девушек, истопник и осветитель.

— Давай, что там по истопнику.

— Шестьдесят два года, мастер с завода. Отработал в театре десять лет, уволился, потом опять вернулся. Перед возвращением работал два года в муниципальной кочегарке и полгода сторожем в магазине.

— Что делает истопник в театре?

— Мне тоже стало интересно, — строго заявил Осокин. — Половина театра — новое здание с новой сценой — обогревается центральным отоплением, а половина — через газовую котельную. В подвале есть котельная, которую раньше топили углем, а теперь перестроили под газ. Истопник должен следить за показателями давления в котле.

— Нет, — устало откинулась на спинку кресла Ева. — Это невозможно…