Шпион под подозрением. Спасские ворота

Она уже падала, когда чьи-то сильные руки подхватили ее за талию и поставили на ноги. Постепенно туман в глазах рассеялся, и она увидела перед собой лицо Калягина.

Она почти не касалась ногами земли, когда он увлек за собой в темноту под мост. Его объятие было крепким и вместе с тем нежным, как у любовника. Всем телом она впитывала исходившее от него тепло.

Они посмотрели в глаза друг другу. Калягин снял перчатку и убрал ей под шапку выбившуюся прядь волос. Впервые за те два года, что они были знакомы, он прикоснулся к ней. К Зине неожиданно вернулись силы.

Мимо проехала машина, осветив их фарами. То, что Калягин успел заметить на Зинином лице, ему не понравилось.

Кончик ее носа и щеки побелели, что служило безошибочной приметой начавшегося обморожения. Обычно в таких случаях надо натереть лицо снегом и поскорее отвести человека в тепло. Если она останется на улице, то беды не миновать.

Он снял свой шарф и, обмотав ей вокруг шеи, стал оттирать его концом маленькое бледное лицо Потаповой.

Кольцо вокруг них неумолимо сжималось. Еще час-другой, и они останутся одни на опустевших улицах ночной Москвы. В кино закончится последний сеанс, театры и рестораны закроются. Надо было спешить.

Гостиница «Националь» на углу улицы Горького и проспекта Маркса слыла особо привилегированным местом. Сам Ленин освятил его однажды своим присутствием.

Калягин толкнул дверь кафе, и тут же навстречу ему заковылял старик-швейцар в фуражке и белой куртке.

— Поздно, уже закрыто, — прошамкал беззубый цербер. — Больше не обслуживаем.

Калягин сильно, до боли сжал ему руку, так что старик удивленно воззрился на него.

— Государственное дело, папаша. Попридержи язык и кыш с дороги. Со мной важный гость. Нам надо подождать у вас и чего-нибудь перекусить. Ну, ступай, распорядись.

В руке у Калягина было цековское удостоверение, которое могло открыть любую дверь от Бреста до Чукотки.

Швейцар даже не посмел заглянуть в книжечку. Он сдернул фуражку и отступил в сторону, так часто кивая головой, как будто собрался продолбить подбородком грудь. Старик засеменил перед ними, по пути что-то нашептывая официантам. Ресторанная публика с интересом рассматривала важных гостей.

Официанты расстарались — на белой скатерти появились борщ, икра, копченая лососина, бутылка мускатного шампанского из Крыма, а чуть позже у столика возник директор «Националя».

В течение двадцати минут его пришлось разыскивать по пустым номерам, где Юлий Киров любил развлекаться в свободное время, а также обделывать кое-какие тайные делишки — с икрой, например. Да и с горничными директор предпочитал знакомиться не в своем кабинете, а в каком-нибудь из свободных номеров, где можно было без помех убедить новенькую в самом благожелательном отношении со стороны администрации.

Этим вечером Юлий Киров отдыхал на пятом этаже, захватив с собой молоденькую девушку из Киева и бутылку армянского коньяка. Такое сочетание пришлось ему по вкусу, о чем свидетельствовал довольный хохот, разносившийся по всему коридору.

Понятно, что весть о том, что в ресторане сидит один из высших партийных чинов, не доставила ему удовольствия. Директор простоял навытяжку целых тридцать секунд, прежде чем Калягин обратил на него внимание.

— Вам чего? — равнодушно спросил он.

Седой толстячок нервно потер руки.

— Разрешите представиться, товарищ. Киров Юлий Андреевич, директор гостиницы.

«Он меня не узнал, — мелькнула мысль у Калягина. — Но может узнать в любую минуту. Надо пока этим пользоваться».

— Садитесь, товарищ Киров.

Директор подвинул стул поближе к Потаповой и, присев на краешек, потянулся облобызать ей руку.

— Мы оказались здесь по досадному недоразумению, — начал Калягин. — Наша машина сломалась, пришлось зайти к вам переждать, пока пришлют другую. Надеюсь, у вас найдется свободная комната, где мы могли бы завершить нашу работу. — Калягин в упор посмотрел на директора. — Вы понимаете, что я имею в виду?

Киров живо вскочил.

— Одну секунду, товарищ. Я лично распоряжусь.

Проводив его взглядом, Потапова спросила:

— Как вы считаете, сколько у нас есть времени?

— Не думаю, что много. Он обязательно позвонит в райком. Оттуда обратятся наверх, и очень скоро это дойдет до площади Дзержинского. Остается лишь надеяться, что многие уже разъехались по домам.

Потапова отодвинула свою тарелку. Сейчас она выглядела гораздо лучше, ее лицо порозовело.

— А что мы будем делать потом?

Зина пожалела, что задала этот вопрос. Ведь ей самой не хотелось заглядывать так далеко в будущее, ничего хорошего оно не сулило.

— Мне надо позвонить, — сказал Калягин. — Тогда многое прояснится.

Потапова даже не поняла, почему она сейчас об этом вспомнила.

— Может быть, ничего не выйдет, — сказала она, дотронувшись до его руки, — но одна женщина у нас на работе дала мне адрес, где она встречалась с любовником. Теперь они расстались, но квартира, кажется, осталась пустой. Во всяком случае, стоит попробовать.

Калягин пожал плечами.

— Согласен. Только надо прежде пустить ищеек по ложному следу.