Шпицбергенский дневник

Но чаще мы использовали другой вариант. В Лонгиербюене напротив здания местного университета стоит отдельный деревянный домик, который некогда по договорённости о взаимных услугах губернатор Шпицбергена предоставил в бесплатное пользование тресту «Арктикуголь». И норвежцы и русские назвали его «зелёным домиком» по цвету, в который он окрашен. Сюда мы и привозили порой прилетавших гостей с материка при согласии на то директора рудника. Здесь в нескольких небольших комнатках можно было разместить на ночлег порядка десяти человек, накормить их, напоить чаем в ожидании прихода к утру буксира или прилёта вертолёта. В таких случаях я появлялся в посёлке несколько раньше, привозил с собой пищу и постельное бельё по числу гостей, находил кого-нибудь из моих многочисленных друзей с машиной и ехал встречать прибывавших. Но так было раньше.

В данном случае уверенности в том, что нас кто-то встретит, не было.

Забота о тех, кто не является сотрудником треста «Арктикуголь» и прибывает в середине ночи фактически в чужую страну иной раз без иностранной валюты в кармане, давно ушла в прошлое. Останавливаться в норвежской гостинице, где номер стоит более ста долларов в сутки, для большинства учёных было совершенно невозможно, поскольку валютные расходы вообще не планируются и не оплачиваются командированным на Шпицберген, поскольку предусмотрен лишь договор с трестом.

Так что, пролетая уже над покрытыми снегом горами архипелага, нас всё больше волновал вопрос, что мы будем делать, если никто за нами не прилетит.

То, что буксир не придёт в связи с необходимостью экономии бензина, которого в посёлке осталось мало, было известно заранее. Кроме того, один из двух имевшихся буксиров, должен был отправляться на материк для ремонта, а второй норвежские власти на архипелаге не разрешали использовать для перевозки пассажиров по причине окончания срока использования разрешительных технических документов. Что касается вертолётов, то из двух наличных в Баренцбурге, как нам было известно, один был в нерабочем состоянии, и потому у российского рудника к моменту нашего прилёта на всё про всё можно было использовать лишь один вертолёт, что в случае критической ситуации могло бы обернуться катастрофой. Но факт есть факт. Руководство рудника было заранее извещено о нашем прилёте, а как оно поступит с нами, никому не было известно. С такими мыслями мы шли на посадку в первом часу ночи фактически уже второго июля, когда над головой где-то за тучами пряталось солнце. Оно ведь в июле на Шпицбергене незаходящее.

Впрочем, честно говоря, я не волновался совершенно. В какие только переделки мне не приходилось попадать в Лонгиербюене. И пешком из аэропорта в посёлок не раз хаживал, и подгоняли буксир к угольному причалу, что ближе к аэропорту, да с вещами в руках торопились к скоро отлетающему самолёту, когда я знал, что звонить уже некогда да и некому, и как-то на багажной тележке вёз чемоданы в порт, чтоб скорее и проще. Не так это просто по несколько раз в неделю беспокоить друзей с одной и той же просьбой подвезти на машине из аэропорта или от морского причала к нашему «зелёному домику» либо в торговый центр посёлка. Надо же иметь совесть и не отрывать бесконечно людей от своих дел лишь потому, что у русских нет своей машины в норвежском посёлке.

Когда-то была и машина, и оплачиваемая квартира, был дом консульства и служебные помещения представительства «Аэрофлота», где всегда радушно принимали прилетавших людей, угощали по случаю прибытия рюмкой водки, не говоря уже о кофе и чае. Всё ушло в небытие. Но друзья у меня, может, потому и были, что я часто к ним обращался за помощью и никогда не отказывал им в гостеприимстве, если они посещали наш посёлок. Одним из них был Умбрейт.

СТРАННЫЙ НЕМЕЦ

Посёлок Лонгиербюен любопытнейшее место на земле тем, что сюда можно приехать без какой-либо визы, здесь можно заниматься своим бизнесом представителю любого из сорока одного государства, подписавшего Парижский Договор о Шпицбергене. Главное требование — это знать Горный Устав и выполнять его положения, если вы хотите заняться экономическим землепользованием части территории архипелага. Америка, Англия, Швеция, Голландия давно отказались от идеи добычи угля или других природных богатств на Шпицбергене, поняв, что Клондайк здесь не получится, больших богатств не наживёшь. Так что помимо норвежцев и русских только поляки проявили большой интерес к постоянному присутствию на архипелаге, создав в 1957 году небольшую научную станцию в Хорнсуне, самом южном крупном в двадцать пять километров в длину и десять в ширину заливе западного побережья Шпицбергена.