Шпоры на кроссовках

— Это мог быть бог.

— Кто еще мог говорить с небес в человеческих снах? — возбужденно спросил Антонин. — Может быть, все это знак: что мы встретились с Николаем, что помогли друг другу… Как знать, Филипп, может, это и наша судьба? Николай, — он повернулся к Кольке, — я пойду с тобой в Халкис, даже если он уже в осаде. Сказанное богами надо слушать… Филипп, а ты?

Спартанец в досаде пинал камешек. Потом согнул ветвь куста, за которым стояли мальчишки. Потом резко покраснел сквозь загар и покрутил коротко остриженной головой:

— Я не пойду в Халкис. Боги богами, но Спарта остается Спартой, а отец послал меня туда, прежде чем умереть, — это была длинная речь для него.

— Да я один пойду, — удивился Колька. Он, конечно, был бы рад отправиться не в одиночку, но и в мыслях не держал подбивать кого-то с собой и не ожидал, что его враньё будет иметь такой результат.

— Нет, решено, я иду с тобой, — повторил Антонин. — И напрасно Филипп хочет продолжать этот путь.

Спартанец только поднял и опустил брови, а потом встал на колени и начал делить еду на две части: побольше и поменьше.

— Может, я один пойду все-таки? — негромко спросил Колька у Антонина. Ему сделалось неловко. — А вы…

— Я решил идти с тобой и я иду с тобой, — отрезал Антонин. — Филипп решил идти в Спарту и он идет в Спарту.

Уходя по тропке через заросший лесом хребет, спартанец ни разу не оглянулся…

…Полуденный воздух был стоячим, пропитанным дымом и душным, как накинутый на голову пыльный мешок. Рубашка Кольки, наброшенная на плечи, промокла от пота, но скинуть ее он опасался — сгоришь нафик. Антонин обмотал верхнюю часть своего одеяния — хитона, Колька вспомнил название — вокруг пояса и шагал впереди, держа в руке меч. Колька свой заткнул за пояс.

— Уф, — он выдохнул и приостановился на миг. Они находились будто на дне чаши — в небольшой долине. Со склонов, поблескивали белым камнем, лился зной. Ни единый листик, ни одна травинка не вздрагивала, тонко звенели какие-то насекомые, навевая дремоту. — Какая же у вас жарища.

— У вас, наверное, прохладнее, — рассеянно отозвался Антонин. Он сел на камень и осматривал склоны, одновременно растирая себе подъем ступней. — Вот за этим подъемом пролив. Мы выйдем к нему южнее, чем расположен Халкис… — он помедлил и добавил: — Если помогут боги.

— Должны помочь, — серьезно сказал Колька, усаживаясь рядом и вытягивая ноги, — Боги ведь защищают техх, кто в них верит.

— А те, кто верит, должны защищать своих богов, — Антонин покачал головой.

— У нас это плохо выходит. Враг на нашей земле, он сжигает святилища и грабит храмы… Боги могут и отступиться… Послушай, не сиди так. Ты хоть и македонянин, но все же эллин!

— Чего? — не понял Колька, успевший плоожить ногу на ногу. — Как я сижу?

— Как варвар, — пояснил Антонин. — Убери ногу с ноги.

— Ага, — Кольке стало смешно, но он сел как раньше. — Пить хочется. И есть.

— Поедим у моря, перед тем, как переправляться… А пить — вон там должен быть родник, видишь, какая зеленая трава? И кусты гуще, чем вокруг…

— Слушай, а где твоя семья? — поинтересовался Колка, положив меч на колени и проведя по выпуклому ребру пальцем.

— Отец и двое старших братьев — в нашем флоте… Мать и младшая сестра — не знаю. Наверное, на Саламине. Это островок напротив Афин. Если мидяне разобьют наш флот, то они возьмут Саламин, а потом убьют всех… Мать. наверное, думает, что я погиб у Еврипа, — Антонин вздохнул тяжело и поднялся: — Пойдем, что сидеть.

— Пошли, — Колька тоже поднялся. — Антонин, а у вас есть рабы?

— Пятеро, — отозвался эллин, оправляя низ хитона. — А у твоего отца нет?

— А… — Колька замялся, но Антонин, похоже, не ждал ответа. Он весело сказал:

— Ахой, а вот и вода! — он зачем-то сорвал бледно-лиловый цветок и, ускорив шаг, двинулся к источнику.

Когда Колька подошел, Антонин, бормоча что-то, клал цветок возле выбивавшейся из-под камня струи. Немного постоял и припал к ней губами, потом подставил под струю затылок и спину:

— Ахх, хорошо! — эллинский мальчишка намочил хитон и повторил:

— Двинулись?…

…С хребта начиналась тропинка вниз. В розовой дымке виднелся за проливом город — дальше, чем до этого. Но даже на таком расстоянии можно было различать десятки кораблей, неподвижно замерших у городских стен над берегом.

— Мидяне, — пробормотал Антонин. — Я надеялся, что боги не допустят этого; теперь в Халкис попасть будет труднее. Да и не выстоит он долго…

— Пойдешь к своим? — пробормотал Антонин. — Колька ощутил невольную дрожь при мысли о том, что предстоит сделать. Антонин упрямо мотнул светлыми волосами:

— Пойду с тобой, Николай. Как-нибудь проберемся. На своей земле — не на чужой… а на море — тем более.

— Гляди, — Колька вытянул руку вниз, где за рощами горели дома небольшой деревушки. — Они и на этом берегу.

— Это не корабельщики, — Антонин понизил голос. — Кто-то перевалил через хребет раньше нас… Надо быть очень осторожными.

— Давай так, — предложил Колька, — я пойду вниз шагов сто, посмотри и послушаю. Если никого нет — подам сигнал. Ты…