Штамм «Андромеда»

23. Топика

Ангар был огромным, размером с целое футбольное поле, однако внутри размещалось всего несколько столов. Эхом разносились голоса перекликающихся между собой техников, которые раскладывали искореженные обломки «Призрака» в том же порядке, в каком их нашли в песке.

После этого они приступят к их тщательному изучению.

Уставший майор Менчик наблюдал за их работой с осоловелым взглядом, стоя в углу с чашкой кофе в руках. Развернувшаяся перед ним картина отдавала каким-то сюрреализмом: десяток мужчин в длинном, размалеванном известкой помещении в Топике восстанавливали место крушения.

К нему подбежал один из биофизиков с прозрачным полиэтиленовым пакетом в руках и помахал им перед носом у Менчика.

– Только что получили из лаборатории, – отчитался он.

– И что это?

– Ни за что не угадаете, – глаза ученого блестели от возбуждения.

«Нет так нет», – с раздражением подумал Менчик. Но вслух спросил только: – Так что это?

– Деполимеризованный полимер, – биохимик даже причмокнул губами. – Только из лаборатории.

– Что еще за полимер?

Полимер – многократно повторяющаяся молекула, состоящая из тысяч одинаковых частиц, нечто вроде домино. Большинство пластмассовых, нейлоновых, вискозных вещей, клетчатка и даже гликоген печени – все это полимеры.

– Пластик, из которого был создан воздушный шланг «Призрака». И лицевая маска пилота. По крайней мере, мы так считаем.

Менчик нахмурился и внимательно изучил черный порошок в мешке.

– Пластик?

– Именно. Полимер деполимеризовался, разрушился. Но не от вибрации. Мы подозреваем воздействие некоего биологического агента.

Менчик постепенно начал понимать.

– Хотите сказать, что-то уничтожило пластик?

– Да, можно и так выразиться, – ответил ученый. – Хотя это, конечно, чересчур упрощенное объяснение…

– Как же так вышло?

Биохимик пожал плечами.

– Какая-то химическая реакция. Кислота, высокая температура или…

– Или?

– Возможно, какой-нибудь микроорганизм. Если бы в мире существовал организм, разрушающий пластик. Если вы понимаете, к чему я клоню.

– Кажется, – ответил Менчик, – еще как понимаю.

Он вышел из ангара и направился к телеграфному аппарату, расположенному в другой части здания. Он передал сообщение команде «Лесного пожара» и заодно спросил:

– Ответа не было?

– Откуда, сэр? – растерялся телеграфист.

– Из «Лесного пожара», – сказал Менчик. Его поразило, что никто до сих пор не отреагировал на крушение «Призрака». Эти два происшествия определенно связаны друг с другом.

– «Лесной пожар», сэр? – телеграфист никак не мог понять, что он от него требует.

Менчик протер глаза. Усталость все-таки дает о себе знать: ему следует держать рот на замке.

– Не обращайте внимания, – ответил он.

* * *

После разговора со стариком Холл отправился к Бертону. Тот просматривал вчерашние срезы в секционной.

– Нашли что-нибудь? – спросил Холл.

– Ничего, – Бертон со вздохом оторвался от микроскопа.

– Я задумался насчет помешательства, – начал Холл. – Разговор с Джексоном навел меня на мысль. Большинство жителей Пидмонта сошли с ума – по крайней мере, покончили жизнь самоубийством – за один вечер. И почти все были пожилыми людьми.

Бертон нахмурился.

– К чему вы ведете?

– У стариков вроде Джексона всегда имеются хронические заболевания. Организм страдает по-разному. У кого-то проблемы с легкими, у кого-то – с сердцем. Патология печени, атеросклероз сосудов.

– И это меняет течение заболевания?

– Возможно. Я все думаю, что может так быстро свести человека с ума?

Бертон молча покачал головой.

– Еще кое-что, – вспомнил Холл. – Джексон сказал, что один из умерших перед смертью вскрикнул: «Боже, моя голова!»

– Прямо перед гибелью? – Бертон уставился в одну точку.

– Именно.

– Кровоизлияние?

Холл кивнул.

– Вполне логично. В любом случае, не помешает проверить.

Если штамм «Андромеда» действительно каким-то образом убивает путем кровоизлияния в мозг, то это могло бы объяснить мгновенные психические отклонения.

– Но мы ведь уже выяснили, что организм вызывает гибель путем свертывания…

– Да, – прервал его Холл, – у большинства людей. Но не у всех. Некоторые выжили, а другие сошли с ума.

Бертон покивал и внезапно пришел в возбуждение. Предположим, что организм поражает кровеносные сосуды, запуская процесс свертывания крови. Любое повреждение, порез, ожог стенки сосуда вызывает коагуляцию. Вокруг раны скапливаются тромбоциты, защищая ее и предотвращая потерю крови. Затем наступает очередь эритроцитов, после чего образуется фибриновый сгусток.

Так должно происходить в норме.

Но если повреждение обширное, если оно начинается в легких и переходит на…

– Интересно, – размышлял Холл, – а не поражает ли наш организм стенки сосудов, запуская при этом процесс коагуляции? Но если предотвратить свертывание крови, не вызовет ли это кровоизлияние?

– И безумие, – подхватил Бертон, перебирая срезы. Он нашел три мозговых среза и проверил их.

Разумеется.

Поразительно. Весь внутренний слой сосудов головного мозга был в зеленых вкраплениях. Бертон был уверен, что при большем увеличении они будут шестиугольной формы.