Шторм

Они шли по сухим дюнам, сваленным продувными ветрами, сцепившимися коркой окаменевшего песка. Молодые сосны царапали ветер игольчатыми зелёными лапами. Грид понимал, что молчание затянулось, что Зосе становится скучно. Её интерес к нему сейчас может потеряться в пустоте безответного молчания.

– Ворон гаркует, – ответил Грид, – он просто гаркует.

Зося с любопытством посмотрела на спутника.

– Я знаю, как разговаривает ворон, он гарковал со мной.

– Я тоже знаю, что он с тобой гарковал.

– Откуда? Откуда ты можешь это знать? – оживлённо спросила женщина.

– Просто знаю, и всё, – сказал Грид.

– Если ты всё это знаешь, объясни мне, что я здесь делаю и как мне вырваться отсюда?

Грид слушал её с двойным чувством – с одной стороны он мог воспользоваться её потерянностью и играть ею, другой – освободиться от неё раз и навсегда, сбросив эту женщину в горнило её страха.

– Испытание страхом, – заговорил Грид Вишня, – все познаётся через страх.

– Что? – не поняла Зося.

– Всё познаётся через страх, – повторил Грид, прибавив голоса, будто говорил для глухой. – Нами управляют наши страхи. Мы все чего-то боимся, даже не осознавая этого. Ты боишься нового для себя времени и пространства, хотя удивительным образом вписалась в них. Но разве ты была свободна от страха в своём времени?

– Это разные вещи, – возразила Зося.

– Почему?

– Потому что я знаю, как жить в моём времени, и не знаю, как живёте вы.

Грид покачал головой.

– Люди не меняются, меняются только обстоятельства. Коме того, человек привыкает ко всему. Здесь, должно быть, труднее жить, и нет того, к чему ты привыкла. Но здесь люди живут более открыто и честно: если уж любят, то любят до конца, на всю жизнь, а если ненавидят, то берутся за клинок и решают всё разом, – сказал он, почему-то не глядя Зосе в глаза. Она вздохнула.

– Интересно, что там у нас происходит?

– Я могу посмотреть, если хочешь, – неожиданно предложил Грид. Зося взглянула на него с любопытством.

– Только ни о чём не спрашивай. И ничего не бойся, – добавил он, не стал дожидаться её ответа и отошёл в сторону. Какое-то время он стоял отрешённо, ничего не различая опустошённым взглядом, потом побелел, припал на колено и завалился на бок. Она подбежала к нему, пытаясь понять, что происходит. Грид был уже без сознания. Он лежал на сухом песке, обратив лицо к небу, и почти прозрачная его кожа ожила чуть заметным сиянием. Этот нос и эти щёки, будто сваянные из белого мрамора и обтекаемо гладкие и холодные, обрели теперь какую-то особую выразительность.

Зося совсем потерялась в своих чувствах. Надо было что-то делать, но она зачарованно смотрела на Грида. Она дотронулась пальцами до его щеки, провела ноготками по мягкой бороде, совсем не такой как у нечёсаных, лохматых викингов. Ответно в нём робко возникла жизнь. Он зашевелил губами, очнулся и с удивлением посмотрел на неё. В небесной синеве этих глаз уже не было перелётных птиц и их тревожной кикоти. Грид окончательно пришёл в себя.

– У тебя новый штраф, Тротта прессует полиция, и ещё… Ты забыла в кухне на столе свой мобильник.

Зося не скрывала эмоций.

– Откуда ты всё это узнал? И про мобильник? Ты из моего времени!

Грид разочаровал её.

– Время – понятие относительное, – заговорил он в ответ, – там мгновения могут показаться часами. А что такое «мобильник» я не знаю. Уже не знаю. Там, у тебя, знал, а сейчас не знаю.

– И всё-таки, ты из другого времени!

Он поднялся с песка.

– Да, я из другого времени. Но моё время сейчас позади этой реальности, а не впереди неё, как твое. Хочешь, я расскажу тебе, что произошло со мной?

Он скинул на землю льняной шенс, какие носят все мужчины без разбора и возраста, предлагая Зосе на него сесть. Она увидела его тело, стянутое выразительным сведением мышц, гладких и собранных упругой силой молодости. Грид теперь не обращал внимания на свою спутницу, на её смущение и робость. Он погрузил себя в мысли, которым дал энергию потока.

– Сперва я расскажу тебе о мальчике из маленького города Славича, что упрятан на южном берегу Рана. Город этот утопал в тени душистых лип, над ним всегда светило солнце, и я не помню дня, чтобы случилось иначе, – говорил Грид, глядя куда-то в бесконечную даль. Зося слушала, совершенно потерявшись в этом образе молодого и сильного мужчины, неизвестно откуда возникшего в её сумасшествии. Нет не слушала, она поглощала его взглядом и душой одновременно. Грид уже околдовал её своим необъяснимым очарованием, и затягивал всё сильнее и настойчивее.