Штормовое предупреждение

– Надо подождать полной расшифровки «полотнянок», и начнём проверку по местам. А что?

– Есть оперативная информация, что Стеценко позволили сдать несколько фамилий агентов. Часть – тех, кому «высшие» уже не доверяют, незначительных типов, а часть – якобы из их политических конкурентов. Например, людей «Царя Дионисия». Прошерстите по вашему региону. Но без крайностей: там наверняка есть не только реальные враги, но и просто дурачьё, и те, кто давно уже жалеют, что связались в своё время с белыми.

Смирнов почему-то выразительно посмотрел на меня, а потом сказал в трубку:

– Понятно. Я вот что хочу спросить, Станислав Францевич: а чего мы вообще с этой гадиной возимся? Уже всего десять раз хватает, чтобы его расстрелять, выкопать и ещё раз расстрелять.

– Как минимум. – По интонации и лёгкому смешку было понятно, что Реденсу понравилось образное выражение в общем-то немногословного Смирнова. – Да вот надо, чтобы он во всех своих заданиях и происках сознался и повторил всё на суде, громко и чётко, без запинки и принуждения.

– Так его ещё и судить будут? – Смирнов не смог скрыть изумления.

– Непременно. Со всеми церемониями и прессой.

Я представил себе, с каким выражением Станислав Францевич это произносит, и невольно улыбнулся.

А Реденс продолжил:

– Если получится – так не только с нашей прессой, пригласим господ, месье и майне геррен. Чтобы все знали, что мы врагов не выдумываем и не казним просто по анкетным данным и классовому происхождению.

Всё ближе Альбион

Нина сообщила телеграммой, когда и куда – в Ялту, а не в Севастополь, – прибывает её пароход из Батума. И закончила вопросом: «Встретишь»?

Я не стал распространяться по телеграфу, что непременно встречу, что мы вместе поедем в Симферополь, оформить наши отношения и выездные документы. И что уже знаю, по нашим каналам, не только то, что сэр Уильям Бенджамин с супругой убывают в Лондон в порядке ротации дипломатов, но и, когда произойдёт их отъезд. Ограничился только совсем короткой телеграммой: «Жду».

Но ждал, естественно, не в Ялтинском морвокзале, а две недели провёл с пользой для дела и для себя в Симферополе, Харькове, Москве и в Петрограде.

В Симферополе помимо предварительного оформления документов побывал в кабинете товарища Стаха.

Смирнов конечно же подробно доложил ему о показаниях Стеценко по моему поводу, даже приложил копию протокола. Реденс, естественно, вовсе не заподозрил меня в работе на английскую разведку, но попытался выяснить, почему моя фамилия фигурировала в Константинопольской резидентуре.

В том, что Стеценко не выдумал всё от начала и до конца, Станислав Францевич – и я, кстати, – не сомневались. Чин и фамилию, и факт моей службы в штабе Деникина можно было вспомнить, когда мы встретились на пароходе, но нельзя было выдумать. И врать о том, что меня упоминали в резиденции Симмонса, тоже не стоило, поскольку экс-капитан просто не знал, не по чекистскому ли заданию я засветился там.

Реденса интересовало другое: откуда началась утечка информации о моих связях с контрреволюционным зарубежьем и здешним подпольем?

Пришлось объяснить, что сначала Нина Лаврова, передавая пакет, на вопрос Лауры Кахаберидзе, кто порекомендовал обратиться к ней, назвала мою фамилию.

– Лаура? Это которая княжна при Петерсене? – переспросил товарищ Стах.

– Да, та самая. Имел удовольствие пообщаться.

– Это сейчас? В Батуме?

О почти всех деталях поездки я докладывал на Лубянке, а что было ими сообщено в Симферополь, не знал. Поэтому пояснил:

– Разговаривал с нею в Батуме, живописал ей обстоятельства нашей давней «встречи на балу», а потом имел беседу и непосредственно с агентом британской разведки. Вот «Яновский» и зазвучал. Но правильно зазвучал, как я теперь понимаю.

– Ваши шпионские штучки… – недовольно пробурчал Реденс. – Ты, кстати, с княжною ещё раз не хочешь пообщаться?

– Как? Мне сейчас надо в Харьков, потом в Москву и в Петроград, в Радиоинститут, и времени-то всего две недели.

– Так Петерсен с нею прямо сюда и прибывают. Правда, не через две недели, через три – вот, пришла ориентировка.

– Нет, никак невозможно. Надеюсь к тому времени оказаться за три моря отсюда. Вы же знаете.

– Ладно, а что с теми, кого назвал Стеценко? Яковлев, Стасюк?

– Стеценко, я уверен, «сдал» Яковлева с ведома и разрешения ВМС.

Реденс кивнул, подтверждая, и я продолжил:

– Яковлев контра, это понятно, и связи его наши севастопольцы вычисляют, но ещё – пьяница и марафетчик, в быту безалаберный, так что константинопольские монархисты наверняка решили избавиться от типа, позорящего «святое дело». Зиновий Стасюк? Инженер Индо-Европейской телеграфной компании? Сомневаюсь. Стеценко с ним познакомился только на пароходе из Константинополя и уж никак не мог вычислить его связи с разведслужбами. Но проверить этого Зиновия обязательно надо.

– Случайное знакомство? – переспросил Станислав Францевич. – Ты-то откуда знаешь?