Штормовой день

– Как дед?

– О, он чувствует себя неплохо. Просто устал немного после всех волнений вчерашнего дня. Мы подумали, что ему будет полезно чуть-чуть расслабиться. Что, миссис Роджер уехала?

– Да. – Я пододвинула стул и уселась напротив Петтифера.

– То-то я слышал, как отъезжает машина.

– Хотите, я вам помогу?

– Это было бы очень любезно. Знаете, эти ложки приходится тереть и тереть замшей. Просто непонятно, откуда берутся все эти пятна и грязь. Впрочем, понять можно. Это все морская сырость. Нет ничего хуже для серебра, чем эта сырость.

Я принялась за серебряную ложку, старую, истончившуюся от времени. Петтифер взглянул на меня поверх очков.

– Забавно видеть вас здесь после стольких лет. Ваша мама пропадала у нас в кухне. Когда Роджера отправили в пансион, ей и поболтать-то стало не с кем. Вот она и пристрастилась здесь время проводить. Училась пироги печь. Миссис Петтифер ее учила. И висту учила тоже. Мы славно здесь время коротали. А вот в такие дни она на плите все гренки жарила. Той плиты сейчас нет, новую купили, хорошую плиту… только старая была уютнее – конфорки с решетками, ручки медные, всегда начищенные…

– Сколько вы уже здесь, в Боскарве, а, Петтифер?

– Да с самого начала, как только командир купил это имение в тысяча девятьсот двадцать втором году. В том году он из флота демобилизовался, решил художником стать. Старой миссис Бейлис это было как нож острый. Три месяца или даже больше она с ним не разговаривала.

– Почему же она так к этому отнеслась?

– Вся ее жизнь была связана с флотом. Ее отец командовал «Неодолимым», когда наш командир был всего только старшим лейтенантом. Так они и познакомились. И поженились на Мальте. Красивая была свадьба – скрещенные мечи и все такое. Для миссис Бейлис флот – это было все. Когда командир объявил, что уходит из флота, такое началось, такие пошли скандалы, но даже это не могло заставить его изменить свое решение. И мы покинули Мальту на веки вечные, как говорится, и командир нашел этот дом, и мы все сюда переехали.

– И вы здесь жили безвылазно?

– Почти. Командир поступил в Слейд, и, значит, ему приходилось работать в Лондоне. Он приобрел себе маленькую гарсоньерку возле Сент-Джеймсского дворца, и когда он отправлялся в Лондон, я ехал с ним, ну, чтобы за ним ухаживать, приглядывать, а миссис Петтифер оставалась здесь с миссис Бейлис и Роджером. Вашей мамы тогда еще на свете не было.

– Но когда он окончил Слейд…

– Вот тогда он совсем сюда перебрался и построил мастерскую. Тогда он лучшие свои картины написал. Чудесные картины – морские пейзажи, там краски такие яркие, холодные, прямо чувствуется ветер и соль на губах…

– В доме много его картин?

– Не так уж и много. Та, что с рыбачьей шхуной, – над камином в столовой, один-два черно-белых рисунка в верхнем коридоре. И в кабинете найдется картины три-четыре, да еще есть несколько в той комнате, где спит миссис Роджер.

– И еще одна в гостиной.

– Да, конечно. Дама с розой.

– Кто была эта дама?

Он не ответил, возможно сосредоточившись на своей работе – он тер вилку с таким усердием, словно вознамерился стереть с нее узор.

– Кто же она была? Та девушка на картине?

– А, – сказал Петтифер. – Это София.

София. С того мгновения, когда мама вскользь упомянула это имя, мне хотелось разузнать о Софии, а сейчас Петтифер таким тоном заговорил о ней, так буднично…

– Эта девушка позировала командиру. Кажется, она начала ему позировать в Лондоне, когда он был еще студентом, а потом она иногда приезжала сюда летом. Останавливалась в Порткеррисе и позировала всем художникам, кто готов был ей платить.

– Она была очень красивая?

– На мой вкус – нет. Но очень живая, а говорунья, каких мало. Она была ирландка, родом из графства Корк.

– А как относилась к ней бабушка?

– Их пути не очень пересекались. Ну часто ли ваша бабушка общалась, к примеру, с мясником или с девушкой из парикмахерской?

– Значит, в Боскарве София не бывала?

– О нет, бывала: приходила и уходила. Все больше в мастерской с командиром. А когда он уставал или она ему надоедала, он объявлял, что на сегодня хватит, она шла в сад, и потом от задней двери неслось: «А чайком я здесь не разживусь?» Это была София, и для нее миссис Петтифер всегда держала наготове чайник.

– Она умела гадать на спитом чае.

– Откуда вы знаете?

– От мамы.

– Верно. Умела. И предсказывала нам судьбу, удивительные всякие вещи. Ничего из этого, конечно, не сбылось, но все равно ее приятно было слушать. Она очень дружила с вашей мамой. София брала ее с собой на море, и миссис Петтифер давала им вкусные вещи для пикника. А если на море штормило, они уходили в дальнюю прогулку на пустошь.

– А чем в это время занималась бабушка?

– Ну, чаще всего играла в бридж или маджонг. У нее были друзья, очень изысканное общество. Она была довольно милая женщина, только вот детям не слишком-то уделяла внимание. Удели она Лайзе в детстве побольше внимания, они бы ближе сошлись потом, и, может быть, тогда мама ваша и не сбежала бы из дому, причинив всем нам столько горя.

– А что потом сталось с Софией?