Штурм

По улице пронесся черный бронетранспортер с торчащими стволами пулеметов — покачивались рубчатые шлемы, — за ним длинная легковая машина… Та же, испытанная на дороге возле контрольно-пропускного пункта, воодушевлен- ность охватила Колчина, и он заторопился. Веденеева не переубедишь, надо идти на передний край, хорошо осмотреть место, где пойдет группа Майселя.

4

На северном участке фронта маршал, проверяя дивизии первого эшелона, приехал к Сердюку.

Опять сыпал мелкий дождь, ухудшая видимость. Маршал остался недоволен наблюдательным пунктом — далеко очень.

— Идем на передний край.

Сердюку не хотелось этого. Вспомнился генерал Черняховский… Зачем маршалу на передний край? Неужели он не верит командиру дивизии, что там все в порядке? Шутливым тоном он попытался отговорить командующего:

— Не можно идти, товарищ маршал, нияк не можно.

— И здесь то же… — недовольно промолвил маршал. — Показывайте ход сообщения.

— Пидождить, товарищ маршал. Вчера снайперской пулей… Постреливают гады.

— Чего ж они постреливают? — в тон Сердюку спросил маршал.

— Так война ж, товарищ маршал.

— Ишь ты! Война. А я забыл… В таком, случае идите вперед. Лишних людей не брать. Связные из батальона есть? Пошли.

— Вот плащ-палатку — на плечи, товарищ маршал. Погоны…

Слегка пригнувшись, они пошли по узкому ходу сообщения. Пулеметы врага молчали. Справа и немного позади начала лениво постреливать наша батарея, отвлекая внимание немцев.

Выбежавший вперед связной предупредил комбата Наумова, и, когда маршал, генерал и сопровождавшие их офицеры пришли в траншею, бойцы стояли на своих боевых постах, прильнув к пулеметам. Дежурили наблюдатели. Перед траншеей в окопах сидели замаскировавшиеся снайперы.

Маршал поднял бинокль. Впереди, в километре от траншей, начинался лес, правее, за кустарником, — невидимый отсюда канал Ланд-Грабен, к которому примыкала передняя линия обороны немцев. А слева на ровной местности возвышался большой пологий холм, поднявший на себе рощу, — это был форт. С виду — безобидный бугор земли.

— Этот форт не в вашей полосе, — вспомнил маршал.

— Соседа… Но мы проходим близко. «Наш» много дальше, у железной дороги, — докладывал Сердюк.

Маршал перевел бинокль на редкий лес позади траншеи, опустил руки, на глаз определяя расстояние. Сердюк и Наумов тоже посмотрели туда. Не из подобострастности следили они за каждым движением маршала, а с готовностью принять замечания: маршал пришел на передний край не ради любопытства. Ему сейчас минута дорога, и каждое слово надо ловить на лету. И потому Сердюк с комбатом смотрели на лес, угадывая, о чем думает маршал: в том лесу займут исходное положение танки и самоходные орудия.

— О маскировке не забудьте, — обронил маршал и поднял бинокль.

— Есть, товарищ маршал, — быстро отозвался Сердюк.

Да, танки и самоходки в редком лесу нужно хорошо укрыть от вражеского глаза.

— Шоссе проходит там? — указал рукой маршал.

— Не шоссе, а так… С дорогами на нашем участке плохо.

— Об этом следует подумать. — Маршал вложил бинокль в футляр.

Все время, пока шли назад, маршал видел перед собой небольшую, крепко сбитую фигуру комдива, его сильную шею, туго обхваченную воротом кителя.

Миновали опасную зону, и он, шагая рядом с комдивом, сказал:

— Помню, вы ранены были в феврале. Времени прошло немного. Как самочувствие?

— Самочувствие отличное, товарищ маршал.

— Здоровье сибирское. Вы из украинцев-переселенцев?

— Нет, с Украины, товарищ маршал.

— А, вспомнил! Червонный казак…

В штабе дивизии маршал долго смотрел на карту. Двенадцать фортов, отмеченные кружочками, цепью широко охватывали пригороды Кенигсберга. За этой круговой оборонительной позицией находилась вторая — доты, бункеры, противотанковые надолбы, каменные здания, превращенные в опорные пункты. А вокруг самого города — еще один пояс фортов с толстыми стенами. Тройное каменное ожерелье!ꓺ

Маршал посоветовал Сердюку до начала штурма провести разведку боем, форсировать в одном месте канал, подготовить переправу.

Комдив проводил командующего до машины, пожелал счастливого пути.

— В Тридцать девятую… — сказал маршал адъютанту.

Чернело лентой грязное шоссе, перелески едва виднелись за моросящим дождем. Маршал смотрел вперед и молчал. Пока ехали до штаба Тридцать девятой армии, он не проронил ни одного слова — думал.

Восточно-прусскую группировку врага удалось рассечь на три части: у немцев образовались оперативная группа «Земланд» на Земландском полуострове, крупный гарнизон в Кенигсберге и Хейльсбергский укрепленный район южнее Кенигсберга, где обороняются их главные силы, бои там еще не закончились. Но через три-четыре дня враг будет сброшен в море. Затем предстоит штурм Кенигсберга.