Штурм

Он свел двух немцев, представил друг другу. Штейнер, низкорослый крепыш с простецкой улыбкой на открытом круглом лице, протянул Майселю руку. Такая бесцеремонность не понравилась обер-лейтенанту. Он вяло пожал руку и, рассматривая свои ногти, спросил:

— Перебежчик?

— Так точно, товарищ… — холодный тон смутил унтер-офицера.

— Боялся погибнуть или отрекся от прежних убеждений?

— Я не мог больше служить.

— Мне нужен смелый человек. Он должен выполнять мои приказы, — пояснил Майсель Колчину и посмотрел на унтер-офицера. — Вы согласны пойти со мной?

— Так точно, господин обер-лейтенант.

— Хорошо. Садитесь.

Они сели к столу, и Майсель стал выспрашивать, где шел унтер-офицер, что слышал о положении в Кенигсберге. Колчин наблюдал за ним, слушал точные, требовательные вопросы.

«Тот самый обер-лейтенант, или я ошибаюсь? — гадал Колчин. — Надо удостовериться».

В прошлом году, еще работая в лагере, Колчин по-своему изложил широко известную сказку о рыбаке и рыбке, наполовину по-немецки, и читал ее пленным; большинство их понимало, о ком говорилось в этой сказке.

Отослав Штейнера отдыхать, он предложил обер-лейтенанту:

— Хочу немножко позабавить вас. Вы очень строго разговаривали с унтер-офицером. Мне понятно: озабочены предстоящим. Нужно отвлечься на время.

— Я слушаю вас, дорогой Колшин.

Майсель сидел, закинув ногу на ногу. А Колчин прохаживался по комнате и декламировал, четко произнося слова, особенно русские:

Жил старик со своей старухой
У самого Балтишен меер.　
Они жили в ветхой эрдхютте
Ровно драйсиг лет унд драй ярэ.　
Старик, дер альте, был Эрих,　
Старуха, ди альте, вар Клара.　
Дер альте — железнодорожник —　
Ходил все от стрелки к стрелке,　
И еще ловил он им меере
Ин фрайен цайтен офт рыбу.　
Ди альте Клара шпанн пряжу
Унд вар стариком недовольна:　
«Ду, думмкопф, ты, простофиля.　
Записался бы ты в гитлербанде,　
Филляйхт, дали б должность получше,　
И имели бы мы филь райхтум».

Сказка была длинной. Колчин декламировал неторопливо, иные места нараспев, и при этом поглядывал на неподвижно сидевшего обер-лейтенанта: догадывается ли он, о ком идет речь?

Старуха Клара была сварливой и жадной, как и ее предшественница в сказке. Увидев у Эриха «цайхен нагрудный», Клара заворчала: «Пользы нет от значка-жестянки, хоть бы взял ты фон им корыто, наше совсем ист капут, фердорбен». Но она ошиблась. Нацепив фашистский значок, Эрих быстро пошел в гору, а Кларе приходилось пока что возиться в кухне да сидеть за пряжей, и она сердилась на старика: «Альтер кауц, — кричит, — старый дурень! Надоело мне пряжу шпиннен». И понятно, ей хотелось стать богатой дворянкой.

Эрих оказался совсем не таким, как тот бескорыстный старичок в сказке о рыбаке и рыбке. Эрих кланялся не золотой рыбке, а зубастой акуле и служил ей верно. И добился «зер гроссен чина», стал не просто дворянином, а герцогом и, по велению акулы, всесильным властелином на своей земле и соседней земле Польши.

Тут Колчин остановился перед Майселем, испытующе посмотрел ему в глаза, словно спрашивая: «Вам правится, господин обер-лейтенант?» — и досказал, что же произошло с Эрихом:

Стал регирсн он, править, ин Полей,　
Но Руссланд была богаче.　
«Вот ин Москау сесть бы на троне —　
Данн Руссланд сдавлю всю за горло».　
Разошелся дер альте, забывшись.　
Почернело тут синее меер,　
Фон Москау ураган поднялся,　
Отшвырнул он цурюк ден альтен —　
Бад о берег! Дер альте очнулся,　
Шаут эр: видит — та же эрдхютте,　
На пороге зитцт его старуха,　
А перед нею капуттес корыто.　

Майсель слушал молча, иногда сдвигал брови. Под конец скупая улыбка пробежала по его длинным щекам.

— То есть Эрих Кох и его фрау Клара. Я в лагере слышать… «Капуттес корыто…» — ха-ха!

— Кто вам рассказывал?

— Девушка. Русская девушка.

«Это хорошо, — подумал Колчин. — Значит, ты не видел меня на клубной сцене в лагере. Именно в том лагере я находился, переодетый в немецкую форму, и наша переводчица читала эту же сказку — отлично помню. Но теперь не осталось сомнения: я знаю тебя, обер-лейтенант Майсель».

Так и доложил Колчин Веденееву спустя несколько минут.

— И все же, лейтенант, — сказал он, — все же я прав. Оглядывайтесь назад, но учитесь смотреть вперед. Будем делать, что намечено.