Штурм бункера

Зверюшка явственно толкала хозяина лбом в щиколотку. Поворачивай же, господин мой!

– Ах да… Чуть не пропустил. Полагаю, с друзьями вот об этом можно забыть.

С этими словами он разряжает свою пэ-пэ-тэ и кладет ее в контейнер для находок. Поближе все-таки к рукам… Следовательно, в слово «друзья», им же самим произнесенное, верит не до конца.

Дамы и господа, o tempora, o mores!

Мы поворачиваемся. Женщина-монстр ставит грунтовый свет на ребро и включает его.

– О! – вырывается у Мага. – Какое величие!

Дама-огр хмыкает. А я, пожалуй, готов разделить восторг нашего кибермастера.

Имперский уровень… он… он… поражает всех, кто не до конца очерствел душой. Даже у самого прожженного циника, господа, сердце пропустит удар. Даже у одного бесстрашного авантюриста, ранее здесь бывавшего, хотя и очень давно, восхищение рвется от сердца к устам.

Анфилада просторных залов. Только Империя строила повсюду на Марсе залы с высокими потолками. Пол – мозаичный, и краски по сию пору не утратили своей яркости. Чаши ослепших светильников выступают из стен. Мозаики, заливаясь блеском, поднимаются рядами по стенам и колоннам, поддерживающим свод. Государи, цветы, воины, птицы, реки с цаплями и моря с рыбами, умелые горшечники и оружейники, рыбаки тащат за лодкой сеть, полосатая кошка наблюдает за малышом из зарослей у канала…

Посередине первого зала на возвышении в тронном кресле сидит правитель – статуя из отполированного белого камня. А за спиной у государя – вездесущий Маворс, возлагающий ему на голову венец.

Это царь Маддан-Дорт, прозванный Метателем копья, – основатель Империи на Марсе.

По своду между колоннами бредет львиная стая, несущая вечный дозор. Как только здешние жители смогли сотворить этот крупный, с невероятной точностью вытесанный барельеф?! Четыре тысячи лет назад.

Еще два льва с роскошными гривами сидя сторожат вход в зал. Белый камень, золотые глаза.

Мне зябко в безбрежных пространствах всех империй: слишком мало империи оставляют места для приватности. Холодновато среди их громад. Но всё же…

– Да, – говорю я. – Величие. Империя… которой больше нет.

7

Я им сказал: «Пойдемте, пожалуйста, ниже. Нам надо спуститься чуть-чуть ниже». А Браннер дружелюбно ответил: «Хм. Следующий уровень я знаю намного хуже. Его вообще мало исследовали. Любопытненько».

Конечно, любопытненько, то есть, конечно, любопытно! Да здесь все любопытно! Мне бы прийти сюда одному и созерцать великолепие чужой жизни! Я был бы рад.

«Пойдемте же, друзья мои!»

Котя ведет нас вперед и вниз.

Новая арка… совершенно не похожа на первые две. Она… словно бы раньше была шире, но кто-то заложил ее на три четверти каменной кладкой, оставив лишь незначительный проход. А кладка изувечена большими «раковинами», будто изранена или изъязвлена. О, понимаю. Кажется, это следы великой последней войны. Те, кто наступал сверху, лили кислоту, пытаясь уничтожить преграду. А те, кто оборонялся снизу, всё наращивали и наращивали ее.

«Секундочку, – говорит Браннер. – Сеньора, прошу, не сочтите за труд, подойдите поближе к проходу. А вы, Маг, извините за беспокойство, посветите внутрь, особенно на пол и еще на стены до уровня груди». Какой учтивый человек! Сердце радуется его мягкой вежливости.

Но осторожность подсказывает мне, что между тактичностью моих товарищей и чаемым ими размером хабара есть некая сильная корреляционная зависимость. От 0,7 до 0,9, я бы сказал. Хорошо бы корреляция прослеживалась не ранговая: за скачками величин не уследишь…

Смотрим.

«Видите вон там, вон там и вон там выступы из стены и из пола, словно бы кусочки хлеба, отрезанные от середины? Каменные по виду, как и все остальное?»

«Я вижу не три, а пять», – отвечает ему наша спутница.

«Я тоже вижу больше, но в данное случае, дорогие коллеги, количество не важно. Важно качество: не прикасаться к ним! Тем более не надавливать. От них срабатывают ловушки, и боюсь, далеко не все они тут разряжены».

«Тесновато будет… если стены-то не трогать», – бурчит милая дама и лезет первой, прямо за котом.

Мы следуем за ней. Впрямь тесно, неудобно… Браннер не может удержаться от комментария: «Тут был последний форпост… против ринхитов… дрались не на жизнь, а насмерть…». И сейчас же мне под ноги попадаются чьи-то ребра. Ох! А Браннер все бормочет: «Я тут точно не бывал до нынешнего сола, дамы и господа. Точно…»

Моя ступня застревает в какой-то ямине с неровными краями… О, и тут лили кислоту…

Проход оказывается длинным, петлистым, а ступеньки – разбитыми, искалеченными. У меня портится настроение. К войне и прочим видам насилия мне никогда не хотелось прикасаться. Никогда!

Наконец мы выходим… у Браннера из-под ноги выскакивает осколок чьей-то челюсти. Гадость какая! Меня мутит. Но я должен продолжать руководство экспедицией… надо держаться. Надо быть мужественным!