Штурмуя небеса

Селезнева гадко искривила губы в подобии улыбки, взглянув на Таню. Девушке от этого стало немного не по себе. Пытаясь увидеть, что там пишет эта женщина, она начала:

– Мы же с вами давно знакомы… Вы ведь знаете мою мать. Вы даже учились с ней вместе…

– И что? – оторвавшись от карточек, она посмотрела на Таню. – Мало ли кого я знаю. – И снова принялась писать.

– Но вы ведь… Я помню, как вы…

– Да замолчишь ты или нет?! – зашипела врач, гневно взглянув на Таню.

– Но вы понимаете, у меня мама ведь остается… одна…

– Мне какое дело до твоей мамы? И вообще, тебе какая разница, где с немцами водиться? Что, думала, не знаю о тебе ничего? Да кто о тебе и твоей рюмочной не знает! Ты же…

Таня опешила. Она знала, что поползли слухи, но не обращала на них внимания – она ведь знает правду. А тут на нее как-то внезапно вылили столько «грязи», что ей стало как-то неловко, захотелось в этот же момент просто убежать, чтоб только не слышать этих слов в свой адрес.

Но тут к Селезневой подошел какой-то парень в очках, прокашлявшись, прошептал ей что-то на ухо и увел за собой. Таня даже не оглянулась, чтобы узнать, куда ушла врач. Ей казалось, что ее только что порядочно так окунули в грязи. Не думала она, что про нее такое по городу ходит.

Женщина вернулась через пару минут. Усевшись на свое место, поправив перед этим белый халат, она быстро дописала что-то в своей карточке, отметила в листке Тани и с недовольным лицом вручила его ей. Таня, взяв свой листок, непонимающе смотрела нее. Она ясно видела отрицательную отметку.

– Проваливай, – прорычала Селезнева, сверля ее взглядом. – Не забудь поблагодарить своих друзей…

Встав со стула, Таня спешно отошла от ее стола, оглядываясь по сторонам. Она пыталась понять, что сейчас произошло. Она же сама видела, как до своего ухода Селезнева была готова написать ей положительные отметки в листке, но, вернувшись, не сделала этого. Что же помешало ей это сделать?

Проходя к следующему столу, Таня увидела чьи-то немецкий китель и фуражку, на мгновение мелькнувшие в толпе. «Неужели Макс? – подумала она, усаживаясь за стол. – Нет, вряд ли. Что ему тут делать? „Не забудь поблагодарить своих друзей“. О чем это она вообще говорила? Может, я и вправду сейчас видела его? Нет, форма другая была… вроде…»

Врач, взяв ее листок, бегло осмотрел Таню.

– Прививку уже сделала? – занеся руку над листком, спросил он и вопросительно посмотрел на девушку.

– Нет, – Таня отрицательно мотнула головой.

– Тогда пройдешь к последнему столу. Там тебе сделают прививку.

– А это точно необходимо? – засомневалась Таня. Она с детства ненавидела делать всякие прививки, ненавидела уколы и не выносила вида шприца.

– Не сделаешь – не получишь карточек на хлеб.

Таня нахмурилась. Даже из-за карточек ей не хотелось делать прививку. Ее вообще что-то настораживало в этом – с чего это вдруг им будут делать какую-то прививку? Обернувшись к тому столу, она увидела врача в белом халате, лежащие перед ним на столе медицинские инструменты и толпу людей, выстроившихся на прививку. Таня лишь мельком увидела блеснувшую на свету иглу шприца, но ее сразу передернуло от одного лишь вида и она поспешила отвернуться.

Мужчина, пригладив волосы рукой, только хотел начать что-то писать в ее листке, но его остановили:

– Не стоит.

Таня обернулась. Позади нее стоял Йоахим и внимательно смотрел на врача, сложив руки за спиной.

– Но я почти… – невнятно произнес мужчина, смотря на Риделя. – Я сейчас закончу. Почти дописал…

– Не стоит ничего дописывать, – произнося эти слова, Ридель нисколько не изменился в лице. – Пусть идет.

– Но она прививку даже еще не сделала…

– Никакую прививку она делать не будет, – последние два слова он выделил голосом.

– Но…

– Это распоряжение криминальрата.

– А вы, простите, кто? – врач поправил очки на носу, присматриваясь к Йоахиму.

– Криминальрат и штурмбаннфюрер СС Йоахим Ридель. – Ему все это, как заметила Таня, начало надоедать. – Мне показать документы?

– Нет-нет, – мужчина отчаянно замотал головой. – Что вы… Вот, возьмите. Я, правда, не дописал…

Йоахим молча взял из его рук «историю» Тани и, попросив ее идти за ним, двинулся сквозь толпу на выход. Девушка, оглянувшись на врача, который уже принялся заполнять листок другого человека, поспешила за Риделем, боясь потерять из виду.

Ридель вывел ее через тот самый коридор, который вел на Социалистическую. Там его ждала машина с водителем. Придерживая заднюю дверцу, Йоахим кивнул Тане, приглашая ее сесть. Боясь сказать ему хоть слово, она беспрекословно села. Йоахим, присев рядом и захлопнув дверцу, что-то тихо сказал водителю.

– Так и будем молчать? – произнес Йоахим, глядя на Таню, когда они выезжали на соседнюю улицу.

– Это вы… – Таня, не смотря на него, гладила пальцами край юбки. – Вы сказали Селезневой, да? Вы приказали ей?

– А как ты думаешь, кто еще мог?

– Но… зачем?

– А тебе хотелось отправиться в Германию? Что-то я этого не заметил.

– Нет, я благодарна, конечно…

– Ты не меня благодари, а Макса. Я просто выполнил его прихоть.

– Макса?!