Шум бури (СИ)

Солдаты резко повернулись вдевятером направо, а вот десятый, который с трудом различал где лево, где право, повернулся налево и столкнулся с соседом. Тут же раздался голос ефрейтора:

- Мать твою, как идёшь, куда идёшь?

Ошибившийся постарался встать как надо, но ефрейтор подозвал его к себе:

- Иди сюда, собачий сын, я с тобой поговорю!

Парень нерешительно направился к ефрейтору. Между тем другие девять солдат стали отдаляться, и ефрейтор им крикнул:

- Правой!.. правой!.. прямо!..

Молодёжь продолжала шагать, а тот, кто повернул налево, предстал перед ефрейтором. Тот его спросил:

- Сколько раз я тебе показывал, как надо поворачиваться?

- Много раз.

- Но всё-таки сколько?

- Несколько раз, - парень забыл, сколько раз ефрейтор показывал ему и поэтому старался уйти от точного ответа.

Ефрейтор твёрдым голосом спросил:

- Сколько раз я тебе показывал, отвечай?

Он посмотрел в сторону шагающих и, увидев, что они далеко уходят, крикнул:

- Стой!

Молодёжь остановилась.

- Раз десять, - ответил провинившийся дрожащим голосом.

- Десять раз?

- Да!

- Тогда смирно!

Парень встал прямо, руки опустил по швам и смотрел на ефрейтора. Тот размахнулся правой рукой и влепил парню пощёчину. Парень покачнулся, и ефрейтор скомандовал ему:

- Стой смирно на месте!

Проштрафившийся встал на место. Ефрейтор размахнулся левой рукой и ударил его по щеке, а сам громко сказал:

- Два!

Когда парень от пощёчин отлетал в сторону, то ефрейтор снова ставил его на место и считал:

- Один, два, три, четыре, пять!

Несчастный упал на землю и попытался встать, но ефрейтор положил на него ногу и приказал:

- Не вставать!

Он стал бить ногой по спине лежащего и считать:

- Шесть, семь, восемь, девять, десять!!! Теперь вставай!

Парень, качаясь, поднялся на ноги, но упал назад...

Оба ефрейтора занялись разговором, а в конце Кулаков стал бахвалиться:

- Мои такую песню разучили, какую ни в одном полку не знают. При ходьбе она особенно хороша.

- Интересно, что же это за песня, которую не знают в полку?

- Есть такая песня, но я тебе не скажу, а то и ты её разучишь, - ответил Кулаков своему соседу ефрейтору. Тот стал настойчиво спрашивать:

- Так, что это за песня?

- Нет, как ты хочешь, так не будет, - уклонился от ответа Кулаков, довольный собой.

- Ты говоришь о песнях, но на свете нет таких диких людей, как эти. Звери они, а не люди. Ходить не умеют, петь не умеют, что они вообще умеют - не понимаю.

Кулаков засмеялся над словами соседа и, словно смотрел на него сверху вниз, бросил снисходительный взгляд в его сторону. Он приподнял высоко брови на некоторое время, постоял так, затем, вытянув указательный палец, начал:

- Для всего есть лекарство, и необходимо только это лекарство. Не зная, какое нужно лекарство, ничего не сделаешь даже в самом простом деле. Всё можно сделать, я это говорю потому, что сам проверял. Попробуй и ты тоже найдёшь средство; только тогда твои десять научатся петь и шагать.

- А ты какое средство нашёл?

- То, что нашёл я, это моё, а ты ищи сам для себя, - сказал, улыбаясь, Кулаков. Сосед стал злиться, но чтобы оправдаться, сказал:

- Военный устав не позволяет думать и искать. Там всё продумано и найдено, только нужно применять это обязательно в жизни.

Произнесённые слова показались ему такими мудрыми, что он даже улыбнулся. Кулаков приподнял плечи, посмотрел в сторону своей десятки и сказал напоследок:

- Ладно, посмотрим завтра, чья десятка будет лучшей. До встречи, мой сосед.

- До свиданья, Кулаков. Увидим чья десятка окажется лучшей.

Кулаков, улыбаясь, вернулся к своим солдатам и первое, что он им сказал, было:

- Петь бо-оо-о!

Он покатился со смеху, но видя, что никто не смеётся, тогда добавил:

- Они шагают так, как ходит осёл тяжёлой рысью под многопудовой поклажей. Одним словом, лучше нас сегодня никто не научился. Ну, спойте ещё. Становитесь по местам!

- Смирно! Напра-во!

Новобранцы резко повернулись и, стоя ровными рядами, смотрели вперёд. Кулаков обошёл их со всех сторон и остался довольным собой. Потом он повернулся в сторону соседней десятки и засмеялся про себя.

- Вперёд шагом марш!

Новобранцы зашагали в ногу. Когда немного прошли, Кулакову захотелось послушать песню:

- Запевай!

Пока Кулаков вёл разговор с соседом ефрейтором, тем временем его солдаты разучили песню ещё лучше и у них получалось хорошо. Ефрейтор слушал песню, смотрел на ходьбу, потом, не удержавшись, крикнул от радости:

- Маладцы, харашо!

К тому времени из казармы донеслись звуки свирели, которые звали в казарму. Кулаков повернул солдат, остановил их и приказал всем десятерым:

- Слышите, если кто-нибудь спросит, кто вас научил петь, то в один голос отвечайте: ефрейтор Кулаков! Вы меня поняли?

Когда солдаты дружно ответили, тогда он их повёл за собой в казарму. Петь им больше не разрешил, боясь, что песню узнают другие. Шёл Кулаков со своей десяткой, и сердце у него от радости прыгало в груди. Он высоко поднимал ногу и резко опускал на землю, подобно возбуждённому барану. Голову задрал так высоко, что из ноздрей свистел ветер. Ему виделось, как офицер похвалит его:

- Маладец!

От этой радости ефрейтор уже ни о чём не думал...