Шут герцога де Лонгвиля

– Он сказал, что его имя Клеман Гоннель, и он разбойник. Признаться, я никогда не слыхал о нем.

– Ну хорошо, я надеюсь, теперь отец не станет мне докучать своими свадебными приготовлениями, – деловито промолвила госпожа де Жанлис. – И я смогу заняться всем, чем пожелаю. Анри! – вдруг воскликнула она. – Ты не представляешь, что значит – ощущать себя свободной! Когда никто не волен над тобой, а ты ни на кого не обращаешь внимания и смеешься над всеми с высоты птичьего полета. Эх, дорогой Анри! Разве тебе дано это вообразить!

– Мне казалось, госпожа, что когда-то я тоже всё прекрасно понимал, ценя свободу превыше всего. – усмехнулся молодой человек. – Но тогда вы не хотели посочувствовать мне. А сейчас вижу, вы вполне разделяете мое представление о вольной жизни, не зависящей ни от кого. И готов надеяться, что теперь-то, вкусив свободу, вы проявите щедрость и подарите мне хотя бы маленький ее кусочек.

– Что?! – внезапно обернулась к нему Генриетта, сердито нахмурив брови.

– Помните о нашем договоре, о вашем обещании?

– Обещании? О каком обещании идет речь?

– Вы говорили, что отпустите меня.

– Да, я это говорила.

– Теперь исполните его.

– Анри! Ты что-то путаешь, мой хороший! Я обещала отпустить тебя тогда, когда сама покину замок отца, выйдя замуж за до Лозена. Ведь так?

– Так… – пролепетал молодой человек, уже начиная понимать, к чему клонит баронесса.

– Ну и чего же ты теперь от меня хочешь? Я умею держать слово! Граф мертв, я остаюсь в Лонгвиле, свадьба не состоится, а ты по-прежнему будешь подле меня, развлекая и утешая мое часто меняющееся настроение.

– Но, госпожа!

– Полно! И хватит болтать на подобные темы! Мне наскучило доказывать свою правоту!

– Значит, я напрасно рисковал собою ради вашего освобождения!

– Почему же напрасно? Спасибо тебе, я благодарна за мужество и преданность! Я умею ценить заслуги! Но и достаточно! Чего еще тебе надо?

– Лучше бы мне было умереть, – сказал самому себе молодой человек, качая головой.

Генриетта услышала.

– Не говори глупостей! А мне тогда что бы оставалось делать? Умирать в неволе от тоски? – она капризно скривила губы.

Анри поднял на нее глаза. И невольно улыбнулся.

– Вот что я люблю в вас, так это то, что вы никогда не заботитесь только о себе!

– Да! – не замечая иронии, – самодовольно подтвердила баронесса. – И это делает мне честь.

– Позвольте мне удалиться? – жестко спросил молодой человек.

– Ну зачем же со мной так разговаривать? – ласково промурлыкала госпожа де Жанлис. – Я так рада, я так взволнована! Я переживала за исход твоей встречи с графом! Металась по комнатам, не находя способа успокоиться! Я, может быть, за сегодняшний день постарела на год!

– Благодарю вас, моя госпожа, за вашу чуткость, – поклонился Анри, сжав зубы.

– Конечно, вам, мужчинам, этого не понять! Женщины мучаются из-за них, плачут и ежесекундно молятся Богу, а они только знай себе машут гибкой сталью, норовя покалечить или, того хуже, убить друг друга! Наверное, женских слез пролилось ничуть не меньше, чем дурной крови вспыльчивых мужчин. И ты не лучше остальных, безрассудный!

– Но позвольте, госпожа, разве я по собственной приходи отправился на встречу с графом? – попытался воззвать к справедливости Анри, но баронесса не дала ему этого сделать; она говорила и говорила, не обращая никакого внимания на юношу:

– Конечно, мужчины дерутся из-за женщин. Но, на удивление, их совершенно не волнует, что испытывает при этом женщина, осведомленная о смертельной схватке из-за нее! Легкомысленные рыцари! Они мне кажутся смешными и бессердечными. Они совершают подвиги во имя Единственной и Прекрасной Женщины, становясь попутно убийцами и разрушителями судеб. Они удаляются всё дальше и дальше от дома, в котором осталась их Дама Сердца. Когда-нибудь, быть может, на склоне лет, напутешествовавшись, иссохший и больной, со старыми ранами на дряхлом теле, рыцарь возвратится домой, вспомнив о покинутой возлюбленной. Но уже не найдет ее. Потому что она либо уже в могиле, либо вышла замуж. Ну, а если она сумасшедшая, под стать своему кавалеру, то так состарилась, что даже безумный рыцарь не признает в согбенной ветхой старухе ту юную особу, которая воспламенила его сердце и сподвигла на безумства полвека назад… Никому, по сути, они не нужные, эти подвиги… Нет, нельзя доверять мужчинам, особенно тем, кто ратует за защиту женщин. Не верьте тому, кто решил пролить за вас свою кровь! Ещё неизвестно, пролил ли он ее, а потом будет укорять вас за эту жертву весь век!

– Дорогая госпожа, – вставил Анри, когда баронесса перевела дыхание. – Простите за то, что перебиваю вас. Я хочу спросить, вы еще до сих не сочиняли?

– Что? – не поняла Генриетта.

– Оды, стихи, к примеру.

– Я бездарна и богата, мне это ни к чему, – гордо ответила баронесса. – И не будем больше возвращаться к этому.

– А я бы на вашем месте попробовал. У вас появились занятные мысли, которые стоит записывать. Возможно, это взбудоражит потомков и заставит вспоминать вас.

– Что за форменная чепуха!