Шут герцога де Лонгвиля

– Да, по-видимому, вы правы. Именно только это он и находит, и это его бесконечно злит.

– Анри! – заныла баронесса. – Ну как же от него избавиться?

– Я не священник и не знаю способов умиротворения духов.

– Но, может, он боится света? – высказала предположение Генриетта. – Давай поднесем канделябр к самой постели…

– Я ценю вашу находчивость, но кто это сделает?

– Ты, конечно.

– Я не сомневался в вашем ответе и очень признателен за подобную честь, но с меня достаточно на сегодня и одной встречи с этим приятным мсье! К тому же если он при жизни доставлял столько неприятностей, сложно представить, на что он способен после того, как скончался…

– И что нам делать? Не хочешь ли ты, чтобы я отправилась в лапы к призраку?

– А что тогда делать? Давайте пойдем вместе.

Баронесса сочла последнее предложение вполне разумным, ибо оставаться в одиночку за столом без освещения, когда в комнате орудует призрак, желания не было.

Анри поднял канделябр, и они, крепко сжав друг другу руки, осторожно направились к раскачивающемуся балдахину.

На полпути им послышалось с противоположной стороны комнаты слабое позвякивание, словно десяток маленьких бубенчиков звенели за окном. Обернувшись на звук, Анри и баронесса увидели свои отражения в темной раме зеркала – испуганные, с неправдоподобно побледневшими лицами. Огоньки свечей, отразившись в зеркальной поверхности, стали быстро множиться. Там, в таинственной комнате за стеклом, росло пламя. Оно побиралось к колышущейся ткани балдахина, как вышедшая из берегов река, воды ее прибывали, с каждой новой волной издавая звон бубенчиков. Вот она достигла кровати и сладострастно лизнула краешек кружевного покрывала.

В тот же миг зазеркальная комната вспыхнула, и даже комната в реальности осветилась таинственным отблеском пламени из-за зеркала. И тут же в потусторонней спальне кто-то дико взвыл, так, что даже стекло не сдержало вопля. Что-то большое и неуклюжее вывалилось из-под балдахина, объятого пламенем, но не оказалось на полу, а провалилось сквозь него, будто не было ни пола, ни тяжелого ковра. Этот кто-то упал с диким криком, полным неподдельного ужаса, низвергнутый в преисподнюю. Звук этот удалялся и постепенно смолкал, пока не стал неразличим. Пламя, бушевавшее на постели, затухало, не оставляя следов своего вмешательства. И вскоре за зеркалом можно было видеть только пять горящих свечей в канделябре, который Анри держал в руке.

Генриетта обернулась к балдахину и вскрикнула. Там, у подножия кровати на ковре валялась на полу горка пепла в форме человеческого тела.

– Не бойтесь, – сказал Анри. – Видите, они с ним сами справились.

– Кто? – шепотом спросила баронесса.

– Не знаю. Наверное, те, что следят за грешниками в аду.

– Черти, что ли? – недоверчиво спросила Генриетта.

– Может, и черти.

Молодой человек приблизился к очертаниям тела на полу и коснулся его рукой. Тут же странный пепел без следа впитался в ковер, будто его никогда и не было.

– Господи! Как страшно! – вскрикнула Генриетта.

– Теперь уже всё позади, – ответил юноша.

– Скажи, мы, случайно, не спали? – неуверенно спросила госпожа де Жанлис.

– Не могу ручаться, но всё же, вероятно, это происходило наяву.

– А разве так бывает?

– Бывает. Особенно с сумасшедшими, – засмеялся Анри.

– Теперь я вижу, что действительно помешалась! – в ответ нервно захохотала Генриетта.

Глава 30

Дня через четыре замок облетел страшный слух о том, что жених госпожи де Жанлис, граф до Лозен, убит злодейской рукой и ограблен по пути домой. В родовом поместье Лозен подняли тревогу, когда хозяин, оповестивший о своем возвращении голубиной почтой, так и не явился в означенные сроки. На второй день приезжал посыльный с письмом от управляющего, уведомлявшим о тревоге за судьбу графа. А тут крестьяне де Лонгвиля случайно набрели в дубраве (а что они там делали, яснее ясного, воровали хворост!) на мертвое тело и сообщили герцогу. Раздувшаяся дородная туша была прикрыта разве что осенними листьями, видать, ветру и то было стыдно взирать на деяние рук человеческих, вот он и постарался… Мертвец был совершенно раздет и изрядно попорчен хищными животными. В частности, лицо было до такой степени обезображено, что в трупе совершенно невозможно было узнать того, кто числился в женихах молодой госпожи де Жанлис. Сопоставив печальные факты, а также размеры тела, решили, что найденный покойник, скорее всего, и есть несостоявшийся супруг несчастной баронессы. Других доказательств не оказалось в наличии. Ни вещей, ни лошади графа обнаружить не удалось, поэтому и пришли к выводу, что здесь не обошлось без разбойников. Пока шло следствие, которое вели люди, вызванные из Парижа, тело продолжало лежать в лесу под охраной солдат. Когда же в мертвеце признали графа, его дальнейшая судьба определилась.