Шуттовская рота

– Нам казалось непрактичным ждать ее согласия, сэр.

Командир сурово взглянул на младшего офицера, но Армстронг и не думал улыбаться.

– Ладно, лейтенант. Раз уж вы придумываете такие умные ответы, может, объясните, почему мне ничего не сообщили, когда я проснулся и вышел на связь. Полагаю, это уже было ваше дежурство?

– Я начал было рассказывать вам, сэр, – ответил Армстронг, по-прежнему сохраняя непроницаемое выражение лица. – Однако в тот момент вы готовились возглавить операцию по заточению управляющего казино в его комнате. Если капитан припоминает, я просил уделить мне минуту, и вы у меня допытывались, так ли это важно.

Шутт нахмурился, смутно припомнив короткий разговор.

– И вы сочли это не важным?

– Я подумал, капитан спрашивает, терпит ли это дело отлагательства, а по-моему, так и было. Капитан должен помнить, что к тому времени журналистка уже пробыла под арестом несколько часов, и мне казалось, что еще немного вряд ли сильно повлияют на ситуацию или на ее настроение… сэр.

– Полагаю, в этом есть определенная логика… пусть и несколько извращенная.

– Спасибо, сэр.

– Но все же остается открытым вопрос, почему вы не сказали об этом в докладе о положении дел.

– Я… я собирался с духом, сэр, – ответил Армстронг, слегка поморщившись.

Секунду Шутт сердито смотрел на него, затем тяжело вздохнул.

– Ну, что сделано, то сделано, – заметил он. – Однако на будущее я хочу, чтобы вы и лейтенант Рембрандт знали, что о любом важном событии, особенно если оно связано с прессой, мне следует докладывать немедленно. Именно немедленно, сразу же после того, как оно произойдет, сплю я или нет. Я ясно выражаюсь?

– Да, сэр. Запомню, сэр.

– Хорошо. А теперь, нет ли еще каких-либо незначительных происшествий, о которых мне следует знать?

– Извините, сэр, но есть еще одно, что вам следует знать в связи с Дженни.

– Что же?

– Когда мы сообщили, что ей нельзя покидать пределы ее номера, она сказала… ну… среди всего прочего она упомянула о том, что ей уже известно о подмене некоторых легионеров другими людьми.

– В самом деле? – спросил Шутт хмурясь. – Интересно, как она это вычислила. Возможно, в том репортаже, когда мы прибыли на Лорелею, показали слишком много незнакомых лиц. А, ладно. Надо будет не забыть спросить ее, когда я найду время с ней побеседовать.

– Означает ли это, что вы не станете заниматься этим прямо сейчас… сэр?

Командир скорчил гримасу.

– Как вы логично заметили, какой бы ущерб ни был нанесен, если ей придется подождать еще несколько часов, это ничего не изменит. А в данный момент нам нужно заняться действительно срочными делами.

Максина любила казино.

У них был свой ритм, очень напоминающий пульс и дыхание огромного животного, хищника, подстерегающего добычу. Маленькие белые шарики тарахтели в бесшумно вращающихся колесах рулеток; с шелестом, под аккомпанемент монотонного напева дилеров ложились на столы новенькие карты; повторяющиеся слова придавали почти ритуальный, религиозный характер происходящему, и лишь время от времени раздавались возгласы радости или проклятия игроков. Каждые двадцать минут менялись дилеры и крупье – шли отдыхать, а их смена заступала на место, не пропустив ни такта в этом ритме. Когда отдохнувшие возвращались, их ставили на другие столы, так что дилер, перед этим занятый на «блэкджеке», теперь становился к колесу рулетки, а менеджеры зорко следили, не переходит ли кто из игроков следом за ним от стола к столу.

Да, хорошо работающее казино – это живой, дышащий хищник… и питается он деньгами.

Максина наблюдала за происходящим в казино, впитывая почти электрический поток возбуждения, исходящий от столов. Она была элегантно одета в вечернее платье, как и подобает на торжественном открытии, но если бы даже она была одета в лохмотья – или вообще пришла голой, – никто бы даже и не заметил. Леди Удача – жестокая кокетка, целиком поглощающая внимание своих поклонников.

Не было и намека на какие-либо недоразумения, но это и понятно. Если внедренные в казино аферисты хотя бы наполовину соответствуют своей репутации, их действия должны проходить незаметно, при поддержке подкупленных дилеров, работающих здесь в штате. Если казино – животное, то они – пиявки, потихоньку высасывающие у заведения деньги, его кровь, пока оно не зашатается и рухнет. Казино, возможно, и считает себя хищником, но на этот раз «Жирный куш» в действительности был жирным тельцом для заклания.

– Не вижу ни одного крупного выигрыша, – заметил стоящий рядом с ней Стилман, нарушив молчание. – Вы уверены, что все сработает?

Максина бросила на него неприязненный взгляд.

Смокинг Стилмана был сшит на заказ и сидел великолепно, но экс-гравиболист носил его, как тренировочный костюм. Даже в глазах поверхностного наблюдателя он выглядел не более изящно и элегантно, чем напичканный стероидами пингвин.