Шуты и скоморохи всех времен и народов

Словом, рождественские праздники проводились всегда так шумно и весело, что патриарх Иоаким в 1684 году запретил указом всякого рода скоморошьи переряживания. Снегирев в своей книге «Русские простонародные празднества» пишет, что в Новгороде святки справляются очень шумно и весело и известны под именем окрутников, от слова «крутить на себя, надевать, наряжаться». Эти окрутники веселились со второго дня Рождества Христова до самого Крещения. Наряженные ходили по улицам и посещали те дома, на окнах которых были зажжены свечи; там они потешали хозяев плясками, песнями, разными карикатурными представлениями; богатые купцы и зажиточные люди угощали ряженых вином и кушаньем.

Народные переряживанья не ограничивались только святками, а происходили еще и весною, а именно в четверг перед Троицыным днем. Такие переряживания у южных славян называются русальными святками, потому что, согласно языческому поверью, в это время души умерших появлялись на деревьях в виде безжизненных русалок, которые после этого уходили в подводное царство и их необходимо было провожать какими-нибудь особыми празднествами. В деревнях еще до сих пор сохранился обычай справлять так называемый семик в четверг перед Троицыным днем. Это всем известный обычай празднества, когда девушки вырубают березу, украшают ее лентами, затем поют песни и водят хороводы.

Из этого видно, что древнее русальное торжество в разных местах ознаменовывалось переряживанием и плясками; часто эти русалии соприкасались с большими праздниками; во время русалии происходили пляски, игрища и песни. Такие празднества в соединении с большими праздниками, чествуемыми православною церковью, многократно воспрещались как и царскими указами, так и запрещениями высших духовных лиц; но это редко приводилось в исполнение; сам народ стоял на стороне подобных торжеств со скоморохами.

Скоморохам давали всевозможные названия; так, они были известны под именем глумцов и смехотворцев, и плясунов, и глумотворцев.

Подобные разнообразные названия происходили от того, что скоморохи имели обыкновение рядиться в различные костюмы, что очень часто вызывало смех в зрителях; весьма понятно, что скоморохи придумывали такие костюмы, которые могли бы рассмешить толпу; наряженные скоморохи, конечно, давали и небольшие представления или сценки. Такие сценки и представления сопровождались плясками, пением, прибаутками, разными выходками и шутками далеко не скромного свойства, – словом, эти шуты, скоморохи и смехотворы приноравливались к нравам и обычаям того времени, а вкусы людей тогдашнего периода не отличались особым изяществом. Следовательно, чем грубее была толпа, окружавшая скомороха или глумца, тем последние отличались большим цинизмом в угоду свои слушателей. Наряженные скоморохи изображали бабу-ягу, чертей, чудовищ или водящих медведя, козу, журавля; эти люди разыгрывали разные сцены, которые импровизировали тут же.

Скоморохи наряжались большей частью или медведями, или козами; оба эти животных, которых почти постоянно водят вместе, служили представителями обилия и плодородия. Так, в честь святочного медведя поется следующая песня:

Медведь-пыхтун
По реке плывет.
Кому пыхнет на двор,
Тому пять во терем.

По этой песне появление медведя предвещает свадьбу. Русский святочный медведь напоминает масленичного или горохового медведя западных славян. Такого медведя обыкновенно изображал в Чехии какой-нибудь парень, которого окутывали гороховой соломой. Если такой наряженный медведь являлся куда-нибудь в дом, то был обязан непременно проплясать со всеми женщинами и девушками той семьи. Согласно народному преданию, появление в доме такого медведя способствует обилию и плодородию. В местностях близ Кракова на святках возят в тележке человека, обернутого в козий мех, его сопровождают еще двое, обвитые гороховой соломой. Человек, которого везут на тележке, называется гороховым медведем, который рычит перед каждым домом, и если первой услышит это рычание девушка, то она скоро выйдет замуж. В Новый год в Белоруссии какой-нибудь парень нарядится козой, украшает козлиную шкуру лентами и бубенчиками; затем он собирает около себя целую толпу народа и ходит вместе с нею под окна хат, а толпа поет:

Го-го-го, козынька,
Го-го-го, серая,
Го-го-го, белая,
Ой, расходися,
Развеселися,
По всему дому,
По веселому!
Ой, поклонися
Сему господарю,
И жене его,
И деткам его.
Где коза тупою,
Там жито купою,
Где коза рогом,
Там жито стогом,
Где коза ходит,
Там жито родить.

Кроме песен и пляски, парень, наряженный козою, давал еще и небольшие представления.