Сибирская эпопея

«Святой Петр» держался километрах в трехстах от берега. 10 августа внимание экипажа привлекло странное животное, бесстрашно приблизившееся к кораблю. Стеллер наблюдал за ним два часа и оставил подробное описание: 1,5 м в длину, голова с острыми ушами, постоянно находившаяся над водой и напоминавшая голову собаки, усы свисали с обеих сторон от губ, что делало его похожим на китайца. Большие глаза, длинное округлое и плотное тело, сужающееся ближе к хвосту. Кожа покрыта чем-то вроде густой шерсти, серой на спине и бело-красной на животе. В воде животное казалось красноватым и напоминало корову. Хвост состоял из двух плавников, причем верхний, как у акулы, в два раза превосходил по размеру нижний.¹²⁵ Все наблюдали за игрой животного. Оно подныривало под корабль и стремительно выскакивало с противоположной стороны – этот маневр был повторен раз тридцать. Иногда оно поднималось над водой на несколько минут, показывая более трети туловища. «Порой оно оказывалось настолько близко к корпусу корабля, что его можно было коснуться шестом», – записал Стеллер. О каком загадочном создании идет речь? И сейчас еще никто не может сказать с уверенностью. Стеллер назвал его «морской обезьяной». Никто с тех пор, за исключением одного моряка и его семьи, которые в 1969 году описали замеченное ими вблизи Аляски животное, сильно напоминающее морскую обезьяну Стеллера, не встречал ни одной подобной особи. Многие историки и зоологи полагают, что ученый видел на самом деле играющего морского котика, забавлявшего экипаж. Некоторые криптозоологи считают, что речь может идти о морском котике с врожденными аномалиями. Однако гипотеза, согласно которой это было исчезнувшее млекопитающее, единственным свидетелем существования которого стал экипаж «Святого Петра», вполне правдоподобна. И в ее пользу говорит длительность наблюдения со стороны такого внимательного исследователя, как Стеллер. Животное можно было хорошо рассмотреть, несмотря на вечернее освещение, и его описание очень подробно. Остроту взгляда Стеллера и удивительную память, никогда его не подводившую, нельзя поставить под сомнение.

На борту «Святого Петра» началась цинга. На 10 августа, судя по записям помощника-хирурга в журнале, команда насчитывала 21 больного. Из них многие уже не могли подняться, другим малейшее движение доставляло страдания. Кое-кто не мог ничего есть, кроме месива из раскрошенных сухарей. У заболевших распухали десна и обнажались корни зубов, они становились очень чувствительны к звукам и, лежа в гамаках, постепенно впадали в апатичное и подавленное состояние. Сам Беринг уже не мог двинуть ни рукой, ни ногой, его лицо приобрело восковатый оттенок. Каждый день болезнь забирала по матросу, что делало работу здоровых все более и более тяжелой. Ситуация становилась критической, и Свен Ваксель, который de facto принял на себя командование, решил взять курс на северо-запад, чтобы встать на якорь, набрать воды и дать передохнуть измученному экипажу. 30 августа корабль бросил якорь перед ожерельем из 13 скалистых и голых островков. Ни одного дерева на горизонте. Первый больной, которого попытались вынести с корабля, стал и первой жертвой цинги: едва товарищи подняли матроса Никиту Шумагина на палубу, едва он вдохнул свежего воздуха, как отдал Богу душу на руках тех, кто его поддерживал. Остров, на котором похоронили молодого матроса, носит сейчас его имя.

Десятки больных, лежавших на берегу, придавали и без того невеселому пейзажу особенно мрачный вид. Кто был на ногах, отправились на поиски воды. Георг Стеллер пошел с ними. И снова непонимание, воцарившееся между молодым ученым и другими членами экспедиции, сыграло дурную роль для всего предприятия. Ослабевшие люди остановились у первого же встретившегося на их пути источника и тут же принялись наполнять бочки. Они уже были готовы запечатать первую, когда Стеллер заподозрил, что вода слишком жесткая, и убедился в этом, приготовив чай и сделав опыт с использованием мыла. Кроме того, заметив, что уровень воды поднимался и опускался одновременно с приливом, он предположил, что она, скорее всего, солоноватая. Стеллер попытался объяснить, что использование такой воды только ухудшит состояние больных, что из-за высокого содержания кальция их организм подвергнется обезвоживанию и они еще больше обессилят. Команда не обратила никакого внимания на предупреждения Стеллера.¹²⁶ Стеллер взял образец воды, принес его Вакселю и начал растолковывать, что соленая и щелочная вода может только повредить и без того плохо функционирующей печени, что она не питьевая. Но уговоры ученого оставляют помощника капитана равнодушным. И даже когда Стеллер указал на источник хорошей воды, расположенный даже гораздо ближе, чем облюбованная командой «соленая лужица», никто не захотел прислушаться к его словам.¹²⁷