Сибирская эпопея

Между собеседниками сразу же установилось полное взаимопонимание. Да и могло ли быть иначе? Губернатор-смутьян увидел перед собой искателя приключений на государственной службе. Оба они вынашивали грандиозные планы в отношении одного и того же региона. Первый был военным и политиком, покорившим эти новые территории, второй – дельцом, горевшим желанием их осваивать. Оба они как нельзя лучше представляли новое поколение своих стран, да и разница в возрасте между ними составляла всего лишь четыре года. Покорение Востока как параллель покорению Запада. Сибирь и Америка, объединенные взаимной симпатией. Зеркало, в котором отражались обоюдные увлечения. Мы можем вообразить себе, как в петербургских кабинетах они раскладывали карты, вычисляли расстояния, безбоязненно строили дальние планы. Муравьёв не имел еще никаких законных прав на реку, однако идея регулярного коммерческого судоходства по Амуру, да к тому же налаженного «Российско-Американской компанией», проект которой предложил Коллинз, пришлась ему как нельзя по душе. Решение было принято. На дворе стоял еще конец лета, и дороги были слишком плохи, чтобы трогаться в путь. К тому времени, когда Перри МакДонаф Коллинз и его спутник Пейтон, закутанные в тулупы, наконец-то уселись в теплую меховую полость саней и отправились навстречу холоду, они располагали полной поддержкой генерал-губернатора Восточной Сибири и самого царя, к которому обратился Муравьёв.

Путешественников повсюду тепло встречали. В Иркутске, куда Муравьёв прибыл раньше, в их честь был устроен пышный прием – в той самой зале, где за несколько лет до того Муравьёв вступил в должность перед лицом оцепеневших чиновников. Муравьёв поднял тост за Россию и Америку, «за исторический момент и за просвещенную, мудрую и дальновидную политику», объединяющую их. Коллинз, которому пришлось импровизировать, отвечал по-английски. Для начала он выразил свое удивление тем, что «столько удивительных богатств [Сибири] так долго пребывали в спячке, будучи неизвестны широкому миру», а затем предсказал, что «Россия, спускающаяся с высот Алтая [sic] к Великому Восточному океану, и Соединенные Штаты, спускающиеся к противоположному берегу с высот Сьерра-Невады, пожмут друг другу руки, чтобы наладить торговые взаимоотношения через это могучее море».¹⁶⁴

В четверг 4 июня 1857 года, в 10 часов утра, как гласит запись в дневнике педантичного Коллинза, река Амур предстала перед его взором. Созерцая предмет своих мечтаний, адвокат-путешественник не смог удержаться от патетического тона: «Я вряд ли буду первооткрывателем этой реки, не буду и первым белым человеком, как де Сото, достигший берегов Миссисипи, но, пожалуй, стану первым в жизни янки, увидевшим ее. Признаться, меня переполняет чувство некоторой гордости за американский народ, ведь уже два года я только и делал, что настойчиво двигался вперед, ни на минуту не сворачивая с пути; трудясь с упованием, надеждой и верой, я ожидал того дня, когда окажусь у истоков Амура».¹⁶⁵