Сибирская эпопея

Итак, пора отправляться на освоение сибирской нефти! Партия Васильева представляет отчет об экспедиции на открытой конференции 5 декабря 1934 года.¹⁷ Спустя всего четыре дня после убийства Сергея Кирова, одного из самых популярных советских руководителей, прямо в Смольном, ленинградском штабе партии. Убийство человека, который был одновременно одним из ближайших соратников и потенциальных политических противников, привело Сталина в состояние сокрушительной ярости, только нараставшей до Большого террора 1937–1938 годов. Уже в день убийства началась волна масштабных репрессий, которые не пощадили даже привилегированные при Сталине отрасли народного хозяйства. Как и полярники, геологи попали под удар особой силы. К ликвидации элиты геологии приступили еще с начала 1930-х годов, с больших показательных процессов. Членов Геологического комитета обвиняли в преследовании интересов бывших капиталистических собственников, в сокрытии статистических данных, в организации ненужных буровых работ, в саботаже стратегически важных проектов, в сговоре с заграницей в интересах эмбарго, направленного против СССР. В ходе процесса по делу «Промпартии» 77 руководителей осудили за участие в «шпионско-вредительской организации в нефтяной промышленности СССР»: 29 из них были приговорены к расстрелу, 35 – к десяти годам лагерей, 9 человек – к пяти годам, один обвиняемый покончил с собой, не дожидаясь вынесения приговора, дела еще троих передали в другой суд по обвинению в сопутствующих преступлениях.¹⁸ В 1937 году все руководители отрасли, отвечающие за поисково-разведочные и нефтедобывающие работы, в том числе сотрудники министерства, находились в местах лишения свободы. В Баку, в Грозном, на Сахалине, в Краснодаре, а также в геологоразведочных партиях, рассеянных по всей стране, ежедневно происходили аресты, ответственные лица исчезали одно за другим. Тысячи специалистов получили пулю в затылок на расстрельных полигонах. Еще больше сгинули в лагерях. Отрасль была попросту обезглавлена, как и многие другие ветви молодой сталинской экономики. А поиски нефти временно передали в ведение ГУЛАГА. Дело Губкина загубили на корню, причем удар пришел с неожиданной стороны. Теперь, разумеется, нечего было и думать о геологоразведке и экспедициях в Сибирь. Нужно было дождаться окончания разрушительных чисток НКВД. Великие планы разведки и освоения востока ушли в небытие вместе со своими авторами, а с началом войны были окончательно преданы забвению. Сибирь снова обрекли на ожидание.

* * *

Когда после войны руководитель нефтяной промышленности Николай Байбаков решает приступить к рискованным изысканиям в Сибири, целое поколение геологов уже уничтожено. Ограниченное количество трудовых ресурсов только усложняло задачу. Практически отсутствуют геологические карты бескрайних просторов Сибири, и в выборе мест, куда можно направить немногочисленные геологоразведочные партии, министерство опирается только на неубедительные теории. На тот момент, согласно самой распространенной их них, углеводороды следует искать в угленосном окружении. Если это так, поисковые усилия следует направить на каменноугольные бассейны Южной Сибири, в частности на Кузбасс, горнопромышленный район к востоку от Новосибирска. Специалисты созданного в 1946 году Министерства геологии считают, что в этом районе велики шансы обнаружить промышленные запасы нефти, что благоприятных результатов можно ожидать в кратчайшие сроки и с минимальными затратами,¹⁹ – сообщает авторитетное издание в 1948 году. Фактор времени – весомый аргумент в этой охоте на сокровища, объявленной государственной властью. Задача не в том, чтобы искать, а в том, чтобы найти, в этом и состоит принципиальное отличие.