Сибирская сага. Афанасий Бейтон

– А что, капитан, ты врага-то сам видел или только за обозом присматривал? – вдруг провозглашал Тобольский воевода, победно глядя на Бейтона.

Вступился Бутурлин.

– Капитан с семнадцати лет на войне. Уже на Руси и под Смоленском повоевал, и в Могилеве, и в Минске, и в Вильно.

Буйносов насупился. Шутка не удалась. Капитан и вправду оказался боевой. Но что-то – может, обилие выпитого вина – мешало ему успокоиться.

– А что, капитан, – через какое-то время вновь крикнул он. – Слабо тебе с моим человеком потягаться?

– Я не собака, чтобы драться на спор, – едва сдерживая себя, процедил Бейтон. Ситуация начинала поворачиваться какой-то совсем неправильной стороной.

– Ан не отвертишься! – злобно рыкнул Буйносов-Ростовский.

Бейтон решил промолчать, но неожиданно ощутил вполне весомый подзатыльник.

Он вскочил. Перед ним стоял, ухмыляясь, человек на полголовы его выше (при совсем не маленьком росте капитана). Он был пьян, как и большая часть гостей, и явно ожидал возмущенных реплик от обиженного «немчина». Бейтон, не произнеся ни слова, ударил снизу вверх по подбородку обидчика. Этот удар многократно выручал его в кабацких потасовках. Детина растянулся на полу и, кажется, потерял сознание. За столом мгновенно воцарилась тишина.

– Благодарю за угощение, князь, – нарочито церемонно поклонился Бейтон и вышел из зала.

Вслед ему слышались крики и возня. Стражник, двинувшийся было в его сторону, наткнулся на взгляд, не обещавший ничего хорошего, и застыл на месте. Выскочив с воеводского двора, Бейтон быстрым шагом покинул цитадель. А дальше куда? Ответа на этот вопрос не было. Почему-то потянуло к реке, по которой уже плыли редкие пока еще льдинки, предвестники зимы. Сел на берегу. Бежать? Глупо. Да и в чем он не прав? Это его оскорбили. В какой-нибудь европейской стране он бы уже вызвал этого наглого толстяка на поединок. Хотя Бейтон прекрасно понимал, что и в Европе важный господин из Германии или сеньор в Италии предпочел бы, скорее всего, не драться с нищим офицером, а кликнуть слуг или нанять убийцу. Нигде нет справедливости и гармонии. Или, как русские говорят, воли.

Уже несколько часов сидел Бейтон на берегу, наблюдая за скользящими по воде льдинками, слушая, как они, позвякивая, трутся краями, плывут в неведомые дали. Вдруг раздались шаги. Вниз спускался не кто-нибудь, а сам воевода томский Иван Васильевич Бутурлин с ближним человеком. За их спинами маячила фигура фон Менкена. На удивление, физиономия у воеводы была крайне довольная.

– Ну, что, молодец? Здоров ты скулы сворачивать! – смеясь, проговорил Бутурлин.

– Я не хотел создавать трудности, воевода!

– А ты и не создал. Все правильно сделал. И за свою честь постоял, и моей не опозорил. А Буйносов всегда был таким. Горлом крепок, а умом не горазд. Как орал-то: «В бараний рог согну! Повешу!». Я ему и объяснил, что это его человек кругом виноват, а с ним и сам князюшка.

– Этот… человек жив?

Не то чтобы его уж очень сильно это волновало, но убивать без причины он не любил.

– Да что ему сделается! Водицы на него плеснули – очухался. Глазами крутит, понять ничего не может… Смех один. Ладно, капитан. Поезжай в дом, что я тебе да твоим офицерам снял в посаде. Но береженого Бог бережет. Давай без надобности по городу не шастай, а в кремль и дорогу забудь. Понял? Вот и ладненько. Ступай. Нечего на бережку мерзнуть. Не лето, чай.

Капитан встал на ноги. И в самом деле, не будет же он, как девица от несчастной любви, в воду бросаться? Для офицера это даже и смешно. Усмехнулся и пошел следом за воеводой. Благо, идти было не далеко. Отто составил компанию, со смехом пересказывая продолжение истории конфуза тобольского воеводы. История, которую Бейтон уже начинал представлять трагедией, вдруг обернулась веселым приключением. И правда, что он себе напридумывал? За беседой дорога прошла незаметно. Подошли к дому, где, пока Бейтон перемогал местного правителя, уже расположились офицеры.

Дом был неплохой. Скорее, не дом, а большая усадьба. На втором этаже были комнаты для офицеров и ближней челяди воеводы. Сам воевода жил поблизости. На первом этаже, в подклете, жили солдаты из сопровождения – тесновато, при арсенале, зато все под присмотром. Во дворе – баня, портомойня, амбары, склады, конюшня. Впрочем, коней в конюшне было немного – дальше-то опять по воде до самого Томска. Есть большой двор, чтобы солдат учить и самому не забыть, с какой стороны держаться за саблю и мушкет.