Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Бейтон знал об этом обычае, когда конфликт разрешался за совместным распитием вина. Он еще раз посмотрел на детину. И в самом деле – открытое лицо, прямой взгляд. И не по своей воле, наверное, задирал он капитана.

– Хорошо. Пойдемте в мою комнату. Там и выпьем ваш напиток. Пойдете?

– А почто не пойти, коли хороший человек зовет. Ты мне сразу показался. Князю в ножки не стал падать. Гордый. Люблю таких.

В комнате, распорядившись по поводу закуски, Бейтон сел со своим новым знакомцем. После первой чарки пошла вторая, третья. Как-то незаметно появился еще один сосуд с вином. А беседа все текла. Звали нового знакомца Федором по прозвищу Медведь. Был он посадским человеком, да занял на промысел у княжьего приказчика денег на сети, ловушки, которые он называл «кулемы», на сани и прочие необходимые промысловику вещи. Добывал он самое обычное для этих мест – меха. Брал соболя и куницу. Но промысел в том году не пошел; зверь сожрал промысловых собак. Добытых шкурок не хватило даже на покрытие долга. Пришлось идти к боярину с повинной головой. Так и попал Федор в кабалу к Буйносову. Буйносов его не обижал. Приблизил к себе. А все одно тяжко Федору – не в своей воле.

– Не поверишь, каждый миг ошейник на горле чувствую. Хоть в прорубь бросайся.

Бейтон от души сочувствовал Федору, но денег на выкуп дать не мог. Думал поговорить с Бутурлиным. Но сам же Федор сказал, что не будет один воевода с другим ссориться из-за кабального человека. Прощались друзьями. Договорились, чтобы Федор заходил чаще.

Беседы с Федором поставили перед капитаном еще одну проблему, о которой он прежде не думал. Имя ей было – казаки. Основной боевой силой и в Тобольске, и в Томске были именно они. Но казаки – это не солдаты. Приказы слушали плохо. Воеводе, конечно, подчинялись, но только тогда, когда тот выполнял свои обязанности перед ними, выдавал хлебного, денежного и иного довольствия, сколько кому положено. А иных воевод казаки и на сабли поднимали. Рассказывал Федор, как несколько лет назад казачки за лихие и стыдные дела посекли голову Илимскому воеводе Лаврентию Обухову, а сами бежали. У казаков свои старшины и атаманы. Только их они слушают беспрекословно. Остальных же почитают за чужаков. И именно с ними Бейтону предстоит оборонять Томск от немирных племен. Их и предстоит обучать «правильному строю». Не вполне понятно, что с этим делать. Стоит подумать.

Несколько раз получилось увидеть воспитанницу Бутурлина. Но каждый раз что-то мешало им переброситься хоть словом. Мелькнет по двору знакомая фигурка в теплом сером платке, и нет ее. Бейтон все острее чувствовал, что девушка ему не просто нравится, что это – нечто большее. И не менее отчетливо понимал, что перспективы у их отношений нет и быть не может: они чужие по вере, по языку, по всему. Понимал, а победить себя не мог. Тянуло его к тому самому, запретному.

Но кто знает будущее? Надежда всегда остается. Похоже, девушке он тоже был небезразличен. Во всяком случае, в ее глазах читался интерес. Порой казалось, что даже шаг у нее сбивался, когда она встречала как бы случайный взгляд молодого человека. Или капитан себе это только нафантазировал.

Шло время. Холода начали отступать. По реке опять, шелестя, поплыла шуга из льдинок. Пора было готовиться в путь. В эти дни, заполненные до предела суетой, к Бейтону неожиданно явился Федор.

– Здорово, капитан! Да остановись ты. Разговор есть.

Капитан присел.

– Ну, говори!

– Вы уходите завтра?

– Ну, еще не завтра, но уже совсем скоро. Вот река очистится, мы и поплывем.

– Я что подумал? Помнишь, я тебе говорил, что неволя мне – как петля на шее?

– Говорил.

– Вот. Князю я это тоже говорил. А что, если и правда на себя руки наложу?

– Это плохая мысль, Федор! Самоубийство – грех.

– Не понял ты меня, Бейтон. План у меня есть. – Федор оглянулся по сторонам. – Дело такое. Хочу я завтра у батюшки-князя (Федор зло усмехнулся) на охоту отпроситься. Отпускал уже, и сейчас отпустит. А пойду я не на охоту, а с тобой в Томск-городок. Возьмешь?

– А как же Бутурлин? Сам же говорил, что он не захочет ссориться с князем.

– Так и ссориться не надо. Я ж помер. Нет меня. На охоте медведь задрал.

Бейтон задумался.

– Давай я поговорю со своим воеводой. Даст согласие, все и сделаем. Ты вечером заходи. Хорошо?

– На том и порешим. Только я все равно уйду. С вами ли, без вас – а мне без воли жизнь не нужна, – зло проговорил Федор и вышел из комнаты.

Весь день капитан бегал от складов и дома воеводы до пристани, где стояли их корабли. Хорошо ли упакованы боеприпасы, хватит ли провианта на дорогу, где складировать оружие, установить пушки, как будет обеспечиваться охрана. Это далеко не полный перечень причин его головной боли. Тем не менее, он нашел время уединиться с воеводой Бутурлиным. Воевода выслушал рассказ Бейтона без одобрения и после нескольких минут раздумья сказал:

– Вот что, друг мой, мне эти дела знать совсем ни к чему. Что там холоп Буйносовский задумал, о чем вы с ним говорили – я не слышал, а ты не говорил.