Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Во-вторых, сам капитан засел за карты, но не игральные, а карты томской земли от самой Мангазеи до Великого озера Байкал. Томск, остроги, посады, деревеньки, заимки, дороги и плотбища – все наносилось на бумагу со слов знающих людей, купцов и промышленников. Бейтон это изучал, сопоставлял. Он понимал, что двести казаков, его казаков – сила в этих местах. Но не менее понятно было и то, что двести человек – даже если они ни на миг не будут останавливаться – не смогут взять под охрану бескрайние земли, подвластные томскому воеводе.

Нужно было разработать маршруты стражей, которые перекрывали бы возможные направления набегов, отпугивали бы орды кочевников. Бейтон стал часто наведываться в аманатскую избу, расположенную в томской цитадели. На русском языке, на туземных наречиях и с помощью переводчиков-толмачей он расспрашивал заложников об их народах, об окружающих странах. Картина выходила жутковатая.

Осколки некогда возникшей гигантской империи татар под предводительством «Небесного хана» (или Чингиз-хана, про которого Бейтон что-то слышал, как про давно минувшую древность) схватились сегодня в последней битве. Пожар войны несся по бескрайним просторам от Великой степи и Каспийского моря и терялся на непонятных равнинах легендарного Китая, где, как говорят, находится затерянная страна пресвитера Иоанна. Отблески полыхающего пламени войны то и дело залетают на территорию, которую должен контролировать воевода Бутурлин и его военный советник, капитан Бейтон. А пламя все ближе, все сильнее.

Господи, куда же меня занесло? – невольно проносилось в голове капитана. – Это даже не Татария. Это – мир антиподов. И зачем мне все это? Досидеть мирно, да и домой. Но деятельная натура не давала капитану жить спокойно. Он и сам не смог бы, наверное, ответить на вопрос, для чего он ввязывается во все более рискованные предприятия, за которые и голову на плаху положить можно. Просто он так жил. По-другому жить не выходило. Как там у казаков: голову на кон. А значит, нужно было понять, что происходит вокруг. Бейтон расспрашивал всех, кто мог ему в этом помочь. Постепенно кусочки сходились в единое полотно.

На юг от томского разряда лежит огромное Зунгарское царство. Оно простиралось по Великой степи, упиралось в горы, достигавшие небес, шла по южным долинам и рекам. Правил там наибольший царь по имени Галдан Сенге. Сам он мунгал, но себя и свой народ называет ойратами.

Другие мунгалы, которые называют себя халхами, управляются Алтын-ханом. Однако в Халхе Алтын-хан правит только на севере, на юге же – другие правители. Царь Зунгарии (или, иначе, Джунгарии) Сенге воевал со своими родными братьями и победил их. Сейчас он хочет победить и подчинить правителей Халха на востоке и Бухары – на юге. Про Бухару Бейтон слышал. Оттуда изредка в Европу попадали купцы, торгующие сладостями, чеканными блюдами, шелковыми тканями. Про Халх услышал впервые. Да и мунгалов или монголов считал одним из названий порождений ада, чем-то из детских страшилок. Теперь эти страшилки оживали, становились реальными противниками. И не только мунгалы.

С восточной стороны, как сообщали аманаты, на Халх надвигаются армии правителя страны Цинь или Китая, жители которой называются маньчжуры. Сам правитель по званию – мандарин или богдыхан (так зовется их император). Он из них всех самый сильный. В долгой войне он победил и подчинил себе кочевников, живущих по берегам огромной реки Омур и его притоков. Но его ставка очень далеко – может немного ближе, чем русская столица. Потому двинуть слишком большие силы он пока не желает, а укрепляет свою власть в основном домене. Вот и воюют джунгарцы и халхи между собой. Бой у них, в основном, луками и железом, которое они куют очень хорошо. Луки их стреляют на двести шагов, а на сотню шагов пробивают доспех. Однако есть у мунгалов и пушки, стреляющие каменными ядрами.

Несколько лет назад, рассказывали аманаты, все мунгалы собрались на съезд, где клялись жить в мире по законам Небесного хана. Только Галдан хотел, чтобы Великим ханом избрали его. Потому опять началась война. А иные правители Халха стали искать покровительства мандарина из страны Цинь. На территории, граничащей с русскими, каждый из великих вождей и ханов имеет своих кыштымов (данников) и союзников. Кыштымы (или, по-русски, ясачные народы) платят им мехами, рыбой, скотом. Дают юношей в войско своих владык. За это владыки должны защищать кыштымов.

В южных степях, в верховьях Енисея и Иртыша самым сильным раньше был Алтын-хан. Ему подчинялись ачинцы и алтырцы, тубинцы, канцы и многие другие народы. Алтын-хан нанес поражение сильному народу киргизам, которые кочуют за рекой Июс. Но киргизы смогли с помощью зунгарцев оттеснить мунгалов обратно в Халх. Теперь у них самих есть кыштымы, и они сами собирают дань с них для себя и правителя Сенге. Прежде все народы, вставшие под руку русского государя, были кыштымами киргизов. Потому и ходят они набегами, поскольку считают эту землю своей.