Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Старуха поднесла чашку с целебным отваром, влила его в рот больного. Тот, наконец, слабо улыбнулся и заснул.

– Ну, теперь жив будет, – устало промолвила Устинья.

* * *

Бейтон шел на поправку. Не так быстро, как хотелось бы, но шел. Ему пришлось терпеть и принимать с благодарностью, что жена ходит за ним, как за малым ребенком, моет его, кормит из ложки. Впрочем, по силам он ребенком и был. Любое обычное дело – ходить, есть, даже глотать – поначалу было совсем не простым. Но силы возвращались. А с ними – жажда жизни, радость видеть каждый день любимую жену, а после и малых детей. Его детей.

Постепенно жизнь входила в обычную колею. Он стал вставать, выходить во двор. Но дальше его мир пока не расширялся. Несколько раз заезжал Иван Васильевич. Радовался поправляющемуся родичу, передавал хорошие новости и последние кремлевские сплетни. Ругал себя, что не забрал Бейтона с собой. С делами у Бейтона выходило все хорошо. Чин майора ему подтвержден указом государя, за доблесть он награжден тридцатью золотыми рублями и двадцатью четвертями земли. Пока же по просьбе Бутурлина ему предоставлен отпуск по ранению. Потому до поры до времени Бейтона оставят в покое.

Новости же с войны были совсем не такие радостные. Взять Азов так и не вышло. До него даже и не дошли. В отписке воевода докладывал, что для этого нужно не восемь тысяч, а не меньше сорока тысяч воинов. Не вполне ладно обстояли дела и на юге. Не выходило вытеснить турок с правого берега Днепра; крымчаки постоянно проверяли на прочность засечную черту; с поляками мир пока тоже не выходил. На переговоры с ними должен выехать и Бутурлин. Наскоро попрощавшись, Бутурлин уехал.

Все эти новости, еще недавно столь значимые для вновь назначенного майора, как-то отошли в тень, заслонились и его болезнью, и огромной благодарностью к женщине, не только одарившей его своей искренней любовью, но уже во второй раз спасающей ему жизнь. Все внешнее как будто отодвинулось в сторону. Сначала – раной и болезнью, а теперь – счастьем, заполнявшим весь мир сына боярского, раба Божия Афанасия. Какое же это счастье – просто жить. Ходить по земле, вдыхать полной грудью, видеть небо, дом, семью.

Долгие месяцы сживался Бейтон с мыслью, что он жив. Учился простым вещам, которые, как прежде казалось, выходили сами: садиться на коня, брать в руки саблю. Арина со страхом смотрела на воинские упражнения супруга. но понимала, что это – его судьба. А он – ее судьба. И другой она себе не желала. Полюбила бы она сельского помещика, со скрипом и руганью сползающего с печи под угрозой отъема поместья? Узнала бы она, как это сладко и горько – целовать любимого, провожая его на битву? Узнала бы она восторг и ласки самого родного в мире человека, встречая его из похода? Нет. Только ее ангел, ее Афанасьюшка, мог дать ей все это. Его, прекрасного рыцаря, полюбила она. И сейчас она – не девица неразумная, а хозяйка, барыня и мать троих сыновей – так же любила своего супруга, как в первую ночь. Так было не принято в Москве. Об этом не говорили ее товарки. Ей это было неважно. Она жила своим счастьем не как в книжках, а самым-самым настоящим.

* * *

Силы и навыки возвращались к Бейтону постепенно, очень не быстро. Хоть он начал чувствовать прежнюю ловкость и точность в движениях, но что-то из него болезнь вынула. Ему больше не хотелось схваток и битв. Ему не хотелось славы и почестей. Все это осталось в веселой и глупой молодости. Хотелось продлить счастье обретенного дома. Вот этого точно хотелось столь же страстно, как некогда славы и почестей…

А время шло. Зима неторопливо вступала в силу. Наступали морозы. Голые ветки деревьев расчертили холодное и серое небо, уже через три часа после полудня начинавшее темнеть. Земля укрылась глубоким снежным покровом, над которым ветер тянул свою заунывную песню. Но в доме было тепло и радостно. В людских комнатах, на поварне и у кладовых сновали слуги, сенные девки. Дети под присмотром дядек и нянек овладевали умением читать и писать. По приказу Бейтона старшим сделали по деревянной сабельке. Сам отец каждый день показывал им, как держать оружие, как отбивать удар. Был серьезен. Они – дворяне, будущие воины.