Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Солнце уже садилось. Наступали теплые летние сумерки. До дома было недалеко. В принципе, городок был небольшой, все рядом; а дома состоятельных и именитых горожан и вовсе были сосредоточены на небольшом пятачке между острогом и торговой площадью. Хотя лавок, мастерских (как и кабаков с веселыми домами) здесь было в изобилии, улицы особым благоустройством не отличались. Мостки были положены не везде и крайне не аккуратно. Ямы стояли, заполненные водой после недавнего дождя. Пробираясь мимо глухих заборов к знакомым воротам, он неожиданно увидел в проулке две не вполне твердо стоящие на земле фигуры, при этом упорно двигавшиеся в его направлении.

Бейтон уже решил пройти мимо, но тут один из встречных его окликнул:

– А ну, мил человек, поделись-ка с казаком рубликом.

– А не переломится ли казак от моего рублика, – зло проговорил Бейтон. Мало того, что его подчиненные напились, так еще и на прямой грабеж пошли.

Ответ головы сильно не понравился казачкам, и они кинулись на него, мешая друг другу. Бейтон неожиданно ощутил едва ли не радость. Как же надоела сложная политика маленького острога! Вот сейчас все просто. Он быстрым ударом помог первому из нападавших принять правильное положение на земле в сажени от подполковника. Вторым ударом отправил к нему соратника. Больше для страху, чем собираясь ее использовать, достал из ножен саблю:

– И кто тут воровать принялся?

– Ты чего, дядька? Ты чего? – торопливо заговорил вмиг протрезвевший казачок.

– Какой сотни казаки? Кто десятник? – строго спросил Бейтон, поигрывая саблей у самого лица говорящего.

– Дядька, ты кто? – совсем опешили разбойнички.

– Смерть ваша, к тому же казачий голова.

Казаки уже не просто испугались. Лица их залила смертельная бледнота.

– Помилуй, батюшка! Нечистый попутал, – запричитал младший казачок, совсем еще мальчишка.

– Слушайте меня, казачки, – спокойно и внушительно продолжал Бейтон. – Мне ваша жизнь не нужна. Но ежели еще когда про вас что-то худое услышу – шкуру спущу. Все поняли?

– Поняли, батюшка! – почти радостно проговорил старший.

– Чтоб духу вашего здесь не было!

Через миг проулок опустел, а Бейтон с грустью глянул на уже прячущееся за горизонтом светило. Опять весь день дома не был. Как там его сыновья? Почти бегом ринулся он к уже знакомым воротам. Но дома все было вполне благополучно. Даже как-то странно: он вроде бы и не нужен вовсе. Дом уже не выглядел нежилым: запах поварни ощущался по всему двору, в птичнике сидели куры, кто-то возился в сарае. Услышав шум отворяющейся калитки, на крыльцо вышел дядька, принявший на себя роль управляющего:

– Доброго здоровья, Афанасий Иванович!

– И тебе здравствовать, Степан! Что дома?

– Все хорошо, батюшка. Младшенький, Федор Афанасьевич, умаялся. Спит. Остальные дети в горнице – батюшку дожидаются. Нянька с ними. Девки по дому возятся. Прокопа, прислужника нового, я отправил на задний двор, мастерит кое-чего по хозяйству. Все при деле.

– Ну, слава Богу! – вздохнул Бейтон. – Пошли вечерять да спать укладываться.

Прошли в дом. Уже в сенях была видна забота и женская рука. На столах стояли всякие крынки, горшки. Висели подвешенные к потолку гирлянды каких-то трав, ягод, луковиц. На окошках были развешаны занавеси, стояли горшки с цветами. По углам стояли лампады, рассеивая сумрак вечера. Поднялись в горницу. Здесь и вовсе хорошо: полы выскоблены и натерты воском, стены завешены тканью. Даже зеркало висит. Эта безделица в Сибири ненужная, но приятна забота. Свечи горят ярко. За столом сидели Андрей, Яков и Иван.

– Ну, давайте на стол выставлять, – распорядился Бейтон, усаживаясь на хозяйское место под образами.

Стряпуха стала выносить горшки со щами, здоровенную рыбину с кашей на сковороде, блюдо с пирогами. Молча принялись за еду. Бейтон голодным не был. Но ел вместе со всеми. Степан тоже присоединился к трапезе. Когда первый голод прошел, Бейтон обратился к детям:

– Ну, рассказывайте, чем занимались без меня? Кого узнали?

– Да почитай, что никого, батюшка, – за всех ответил Андрей. – Пошли гулять, так соседские мальчишки привязались. Говорят, что мы не казаки, а московиты. Что мы барчуки.

– А вы что? – поинтересовался Бейтон.

– Ну, мы с Яшкой им и дали маленько. И Ванька помог. А дядька Степан нас разнял да выговор устроил.

Бейтон внимательно посмотрел на детей. На скуле Якова виднелся синяк, а у Ивана нос несколько распух. Эх, дети. Посмотрел вопросительно на дядьку.

– Да, детки сотника Никифора стали наших ребят задирать, да сами и получили. Я, чтобы не озоровали, их приструнил. Ну и наших тоже, чтобы помнили, кто они.

– Это правильно, – отметил Бейтон. – А вы, чада мои, не забывайтесь. Вы – русские дворяне. Ваша служба – людей защищать. А что же вы за защитники, если сами же своих людей на кулачки берете?

– Так они же первые начали!

– Значит, вы дали им понять, что это возможно. Дворянин, офицер должен так себя держать, чтобы даже мыслей ему возразить у подчиненного не возникало. Понятно?

– Как так, батюшка?