Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Долго ждать не пришлось. При переправе перевернулась и потонула телега с пушками. В другой раз намок порох. И это еще до мест, где существует реальная угроза нападения. Выход за Великое озеро Байкал тоже не стал поводом для изменения поведения казаков. А места те были неспокойные – еще недавно там озоровали отряды тунгусского князя Гантимура. Теперь Гантимур ушел под русское подданство, стал союзником. Но ему на смену пришли монголы и богдойцы, которым монголы платят дань. Вот и случилось то, что должно было случиться.

Вечером встали на стоянку. Стояли весело. А что – Нерчинск уже недалеко, большая часть пути позади… Бейтон и его люди прилегли отдохнуть. Казачки же из стольного града Тобольска – и те, что отдыхали за телегами, и те, что стояли в охранении – веселились во всю прыть. Внезапно окрестные холмы охватил вой, а со всех сторон на лагерь обрушились всадники. Казаки не успели схватиться за оружие. Только Бейтон смог нечеловеческими усилиями выстроить свою сотню и дать залп. Второй залп давали уже в пустоту – дикари растворились в ночи так же внезапно, как и появились.

Но ушли они не одни: с ними пропали кони и телеги с припасами, а без всего этого им просто не дойти. Думал Бейтон недолго. Собрал сотников на разговор:

– Вот что, старшины. Или вы со своими людьми идете со мной и слушаете меня, как монахи попа, или сидите здесь, а я со своими людьми возвращаюсь в Енисейск. Все понятно?

– Куда уж яснее. Только нам такой разговор не нравится, полковник.

– А я – не рубль золотой, чтобы нравиться. Только вот сделаю я так, как сказал. Принимаете или нет?

Казаки еще немного поворчали для чести, но приняли все условия полковника. Да и как не принять?..

Вскоре выступили. Шли уже не толпой, а строго по приказу полковника. Впереди шли енисейцы, чьи кони сохранились. За ними – самые молодые и хорошо вооруженные казаки из Тобольска. За ними – остальные. Шли быстро и молча. Нападавших нагнали еще до полудня. Те стояли лагерем в лощине между тремя сопками. Но Бейтон нападать на лагерь не спешил. Дождался темноты. Самые умелые казаки тихо сняли охранников. Потом Бейтон тихо выстроил огневые линии среди холмов. Остальные на конях скрылись до времени в балке. Когда все было готово, полковник дал условленный сигнал. Раздались выстрелы. Не ожидавшие преследования мунгалы попытались вырваться, но стреляли со всех сторон.

Крики неслись из лагеря – смерть собирала там свой урожай. Бейтон закричал особым образом, и в тот же миг из балки вылетела конная сотня. Из мясорубки, устроенной Бейтоном, вырвалось едва ли полтора десятка кочевников. Казацкие кони и телеги были на месте. И не только они. Хабар оказался немалый: в мунгальском лагере были вяленые бараньи туши и выделанные шкуры, богдойские ткани и вина. И даже золотые монеты. Обратно полк вышел, полностью «завоеванный» своим командиром.

Теперь службу несли не просто старательно, но с рвением, и продвигались гораздо быстрее. И уже через неделю подходили к слиянию рек Нерчи и Шилки, где располагался Нерчинский острог, центр Нерчинского уезда. Острог и город были богатые. Крепость, как и большая часть сибирских крепостей, деревянная. Вокруг острога – ров, за ним стена. В остроге – церковь, воеводская резиденция, торговые палаты, приказная изба, амбары. А за острогом высились хлеба – еще зеленые, но обещавшие такой урожай, о каком в Енисейске и мечтать не могли. Да и в подмосковных деревеньках Бейтона тоже.

В остроге было нехорошо: суетно, шумно. По городу сновали вооруженные люди. Бейтон от греха подальше оставил казаков со стороны Шилки, а сам с десятком казаков поехал в город. В воеводском доме было не менее суетно, чем в самом городе. Может, даже более. Бейтона, сразу же, как он доложил о прибытии, провели к нерчинскому воеводе, цареву стольнику Ивану Власову. Хотя Бейтон встречался с Власовым в Кремле, прием не был любезным:

– Нескоро ты, Афанасий Иванович. Мы тебя месяц уже ждем. За то время, что ты шел от Енисейска, мы Албазин потеряли. Толбузин – воевода Албазинский – неделю назад со срамом пожаловал.

– Прости, Иван Евстафьевич. Трудный путь был. От монгола отбиваться пришлось.

– Сколько людей с собой привел?

– Шесть сотен казаков. Все обучены строю и огненному бою.

– Это дело хорошее.

– Только вот пушки пока в пути. Думаю, через неделю подойдут.

– Ну что ж, тогда и выступим.

– Куда выступим, Иван Евстафьевич? – не понял Бейтон.

– Как куда? В Албазин. Что ж мы – богдойцам такую землю так оставим? Нет, друг мой. Вот через неделю с воеводой Алексеем Ларионовичем отбудешь в Албазин.

– Так я ж в Енисейске… – начал было Бейтон.

– Был ты в Енисейске головой. Теперь будешь в Албазине головой и защитником. Служба у нас такая, Афанасий Иванович. Не суди. А иначе нам с врагом не сладить. Вот и приказ государев.

Бейтон сник. Честно говоря, он считал свою миссию полностью выполненной уже тогда, когда подготовил тобольских казаков в Енисейске. А когда довел до Нерчинска, так и с лихвой свой долг исполнил. А выходит, что нет.

– Что ж, значит, так тому и быть, – грустно проговорил Бейтон.