Сибирская сага. История семьи

Отчим Нэлы Серафим Васильевич Годин был знаменитой в Красноярске личностью. Сразу после войны он организовал самодеятельный оперный театр. Поставил оперу «Запорожец за Дунаем», сам стоял за дирижерским пультом. У него был прекрасный голос — бас-баритон, он играл на фортепиано, имел абсолютный слух. Кроме того, он был лучшим в городе настройщиком пианино и роялей. Шура познакомился с ним в детстве. Когда Хворостовские переехали в Красноярск из Перми, сразу пригласили настройщика пианино. Пришел Годин. Шура был, конечно, рядом. Серафим Васильевич разговаривал с ним, играл ему, показал, как нужно подбирать на слух мелодии. После этого Шура всегда хорошо подбирал на слух — а ведь никто и никогда больше не учил его этому. Хватило нескольких минут разговора с Годиным.

Как тесен мир! Теперь мы все были дружны. Эти уже пожилые люди были очень интересны и близки нам. Казалось, они совершенно не чувствуют разницы в возрасте с нами, иногда даже превосходя нас в выдумке и веселье. Мы часто вспоминаем тогдашние новогодние праздники. Вот уж где было веселье! Серафим Васильевич и Любовь Яковлевна любили костюмированные представления. Обычно после встречи Нового года по московскому времени, то есть в четыре часа утра, на наш праздник с шумом и гамом врывалась ватага ряженых в масках, одетых в самые экзотические костюмы, и устраивала нечто похожее на шабаш нечистой силы. И ведь это были пожилые люди! Меня не перестает удивлять это изумительное поколение — победители во всем. Все они сумели преодолеть — войну, невзгоды, болезни, старость.

Почти все в нашей компании прекрасно умели петь и играть на фортепиано, так что могли сменять друг друга за инструментом. Мы с Нэлой вспоминали молодость и пели дуэтом романсы. Иногда в такие вечера за фортепиано садилась Любовь Яковлевна, и мой муж пел под ее аккомпанемент. Нам очень нравилось, когда он исполнял украинские песни. Это было чудесно! Серафим Васильевич очень любил исполнение моего мужа, считая, что у него прекрасный баритон. Часто Шура играл танцевальную музыку, а мы танцевали до упаду. Он так привычно и основательно устраивался за инструментом, что экспансивная Нэла подбегала к нему, хлопала по спине и кричала:

— Сашка! Какая широченная спина, не обхватишь! Обожаю!

В Нэле всегда кипела энергия, она умела заражать всех вокруг себя оптимизмом, и многие хотели быть хоть в чем-то похожими на нее. Я знала двух таких людей — это мой свекор Степан Иванович Хворостовский и моя близкая подруга Нэла Вячеславова-Коваленко. Они не просто жили на земле, а летели по жизни на огромной скорости, как в экспрессе, наслаждаясь и радуясь всему, что встречалось им на пути. Их кипучая энергия рисовала прекрасные перспективы, они собирались жить долго и счастливо, творить добро, любить, отдавать все другим и быть счастливыми от этого… Судьба была жестока и несправедлива к ним — их жизнь оборвалась совершенно неожиданно. Как будто экспресс остановился, а они спрыгнули с него…

Школа

Дима пошел в школу в шесть лет. Мы тогда жили в коммуналке, довольно далеко от мамы. Стоял вопрос — в какую школу отдавать? Рядом с коммуналкой или рядом с мамой? Мы, конечно, надеялись, что в коммунальной квартире не будем жить вечно. Мама настояла, чтобы школа была с ней рядом, иначе ей приходилось бы каждый день далеко ездить, чтобы забирать Диму из школы. Зато теперь мы должны были ежедневно заезжать к маме, чтобы забрать сына домой. Иногда он оставался на ночь у нее. Многие мои знакомые решали эту проблему иначе, заставляя дедушек и бабушек ездить к деткам, но при нашей «замечательной» работе транспорта это было просто чудовищным испытанием.

Решили устроить Диму в школу, где работала мамина соседка и приятельница Вера Георгиевна Нечаева. Перед 1 сентября я повела сына знакомиться с будущей учительницей, Анастасией Алексеевной Ивановой. Она встретила нас приветливо. Мы разговаривали, казалось бы, о посторонних вещах, но Иванова вела беседу так, чтобы узнать о нас как можно больше. Она расспросила обо всем — кто мы, что собой представляем, какой характер у Димы, чем он интересуется. Наш Дима всегда хотел казаться старше, чем он есть, и торопился показать Анастасии Алексеевне, что интересуется вполне взрослыми вещами. Когда она задала вопрос, во что он больше всего любит играть, он мгновенно ответил: «В ножички». У меня от удивления поползли вверх брови, у учительницы тоже. Правда, рассказать, что это за игра, Дима не смог — он просто слышал разговоры старших мальчишек. Анастасия Алексеевна поняла это и успокоила меня:

— Он желаемое принимает за действительное. Не огорчайтесь, так бывает. Мне он очень понравился. Я беру его себе в класс!