Сиддхартха

I have experienced on my body and on my soul that I needed sin very much, I needed lust, the desire for possessions, vanity, and needed the most shameful despair, in order to learn how to give up all resistance, in order to learn how to love the world, in order to stop comparing it to some world I wished, I imagined, some kind of perfection I had made up, but to leave it as it is and to love it and to enjoy being a part of it.-These, oh Govinda, are some of the thoughts which have come into my mind."	На собственном теле и на собственной душе я убедился в том, что мне нужен был грех, что и сладострастие, и стремление к земным благам, и тщеславие - мне нужны были в такой же степени, как и мое постыдное отчаяние, дабы наконец отказаться от противодействия миру, дабы научиться любить его таким, как он есть, не сравнивая его с каким-то желательным, созданным моим воображением миром, с придуманным мною видом совершенства. Вот, о Говинда, некоторые из моих мыслей, до которых я додумался.
Siddhartha bent down, picked up a stone from the ground, and weighed it in his hand.	Сиддхартха нагнулся, поднял с земли камень и взвесил его на руке.
"This here," he said playing with it, "is a stone, and will, after a certain time, perhaps turn into soil, and will turn from soil into a plant or animal or human being.	- Вот камень, - сказал он, играя последним. -Через некоторое время он, может быть, превратится в прах, а из земли станет растением, животным или человеком.
In the past, I would have said: This stone is just a stone, it is worthless, it belongs to the world of the Maja; but because it might be able to become also a human being and a spirit in the cycle of transformations, therefore I also grant it importance.	В прежнее время я бы сказал: "Этот камень -только камень. Он не имеет никакой ценности, он принадлежит миру Майи. Но так как в круговороте перевоплощений он может стать человеком или духом, то я и за ним признаю ценность".
Thus, I would perhaps have thought in the past.	Так, вероятно, я рассуждал бы раньше.
But today I think: this stone is a stone, it is also animal, it is also god, it is also Buddha, I do not venerate and love it because it could turn into this or that, but rather because it is already and always everything- and it is this very fact, that it is a stone, that it appears to me now and today as a stone, this is why I love it and see worth and purpose in each of its veins and cavities, in the yellow, in the gray, in the hardness, in the sound it makes when I knock at it, in the dryness or wetness of its surface.	Ныне же я рассуждаю так. Этот камень есть камень; он же и животное, он же и бог, он же и Будда. Я люблю и почитаю его не за то, что он когда-нибудь может стать тем или другим, а за то, что он давно и всегда есть то и другое. Именно за то, что он камень, что он теперь, сегодня представляется мне камнем - именно за то я люблю его и вижу ценность и смысл в каждой из его жилок и скважин, в его желтом или сером цвете, в его твердости, в звуке, который он издает, когда я постучу в него, в сухости или влажности его поверхности.
There are stones which feel like oil or soap, and others like leaves, others like sand, and every one is special and prays the Om in its own way, each one is Brahman, but simultaneously and just as much it is a stone, is oily or juicy, and this is this very fact which I like and regard as wonderful and worthy of worship.-But let me speak no more of this.	Бывают камни, которые на ощупь словно масло или мыло; другие напоминают листья, третьи песок; каждый представляет что-нибудь особенное, каждый молитвенно произносит Ом на свой манер, каждый есть Брахма и в то же время, в той же самой степени - камень, маслянистый или сочный. И это-то именно нравится мне; это-то и кажется мне удивительным, достойным благоговения. Но довольно об этом.