Сиддхартха

Quietly, he spoke the word Om to himself, speaking which he had fallen asleep, and it seemed to him as if his entire long sleep had been nothing but a long meditative recitation of Om, a thinking of Om, a submergence and complete entering into Om, into the nameless, the perfected.	Тихо проговорил он слово Ом, с которым заснул, и ему показалось, что весь его продолжительный сон был ни чем иным, как только длительным сосредоточенным выговариванием - вслух и мысленно - слова Ом, погружением и полнейшим растворением в этом Ом, в безымянном Совершенном.
What a wonderful sleep had this been!	Какой, однако, это был чудесный сон!
Never before by sleep, he had been thus refreshed, thus renewed, thus rejuvenated!	Никогда после сна он не чувствовал себя до такой степени свежим, обновленным, помолодевшим.
Perhaps, he had really died, had drowned and was reborn in a new body?	Может быть, он и в самом деле умер и родился вновь, в новой телесной оболочке?
But no, he knew himself, he knew his hand and his feet, knew the place where he lay, knew this self in his chest, this Siddhartha, the eccentric, the weird one, but this Siddhartha was nevertheless transformed, was renewed, was strangely well rested, strangely awake, joyful and curious.	Да нет, он узнавал свою руку, свои ноги, узнавал место, где лежал, узнавал это Я в своей груди, этого Сиддхартху, своенравного, странного. Но этот Сиддхартха все же как-то переменился, обновился; этот Сиддхартха чувствовал себя замечательно выспавшимся, замечательно бодрым, радостным и полным интереса ко всему.
Siddhartha straightened up, then he saw a person sitting opposite to him, an unknown man, a monk in a yellow robe with a shaven head, sitting in the position of pondering.	Сиддхартха приподнялся и тут только увидел чужого человека, монаха в желтом одеянии, с обритой головой, сидевшего против него в позе созерцания.
He observed the man, who had neither hair on his head nor a beard, and he had not observed him for long when he recognised this monk as Govinda, the friend of his youth, Govinda who had taken his refuge with the exalted Buddha.	Он внимательно поглядел на этого человека, у которого обриты были не только волосы на голове, но и борода, и скоро узнал в монахе Говинду, друга своей юности, Говинду, ставшего учеником возвышенного Будды.
Govinda had aged, he too, but still his face bore the same features, expressed zeal, faithfulness, searching, timidness.	И он, Говинда, также постарел, но лицо его сохранило свое прежнее выражение - выражение усердия, верности, искания, нерешительности.
But when Govinda now, sensing his gaze, opened his eyes and looked at him, Siddhartha saw that Govinda did not recognise him.	Когда же Г овинда, почувствовав его взгляд, открыл глаза, то Сиддхартха увидел, что тот его не узнает.
Govinda was happy to find him awake; apparently, he had been sitting here for a long time and been waiting for him to wake up, though he did not know him.	Говинда высказал свою радость, что Сиддхартха очнулся. Очевидно, он давно уже сидел тут и ждал его пробуждения, хотя и не узнавал его.
"I have been sleeping," said Siddhartha. "However did you get here?"	- Я спал, - сказал Сиддхартха. - Как же ты попал сюда?
"You have been sleeping," answered Govinda. "It is not good to be sleeping in such places, where snakes often are and the animals of the forest have their paths.	- Да, ты спал, - ответил Г овинда. - Нехорошо спать в таких местах, где водятся змеи и куда приходят лесные звери.
I, oh sir, am a follower of the exalted Gotama, the Buddha, the Sakyamuni, and have been on a pilgrimage together with several of us on this path, when I saw you lying and sleeping in a place where it is dangerous to sleep.	А я, господин, ученик Возвышенного Гаутамы Будды, Шакьямуни, и проходил с толпой других монахов по этой дороге, когда увидел тебя лежащим и погруженным в сон в таком месте, где спать опасно.