— А не проще воспользоваться порталом? — спросила я, когда граф распахнул дверцу припаркованного у дверей ведомства мобиля.
— Слишком быстро, — покачал головой Горн.
Он дождался, пока я сяду, и поднес руку к приборной панели. Магия сработала, двигатель громко затарахтел. Мобиль плавно тронулся с места.
— Быстро? — переспросила я. — А разве это плохо?
— В нашем случае — да.
Граф неожиданно улыбнулся, и эта улыбка стерла с его лица суровое выражение. Легкая, искренняя, почти мальчишеская, она удивительно шла Горну, делая его моложе и мягче.
— Да ладно, не нужно на меня так смотреть, — хмыкнул граф. — Я не всегда веду себя как чудовище.
— То есть вы и сами понимаете, что бываете невыносимы?
— Извиняться не буду, — серьезно предупредил Горн. Брови его сурово сдвинулись. Между ними появилась морщинка.
Рес! Мне захотелось разгладить ее пальцами, стереть, убрать. Рука сама собой дернулась.
— Играешь с огнем, Кейт, — почувствовав мое желание, предупреждающе посмотрел граф. В глазах его снова заклубилась тьма.
— Разве?
— Проклятье! — выдохнул Горн.
Мобиль накренился, резко входя в поворот, и я зажмурила глаза, ослепленная обрушившимся на меня видением. Смеющееся мужское лицо, веселые карие глаза, загорелые руки, лежащие на руле. «Каринка, не кисни. Смотаюсь на неделю в Барселону, а потом махнем на моря, обещаю».
— Кейт! Кэтрин, — звал меня встревоженный голос. — Очнись.
— Что?
Я растеряно посмотрела на Горна.
«А не пора ли тебе к доктору, Кейт?» — полюбопытствовал внутренний голос.
«Я сама — доктор!» — огрызнулась в ответ.
Хотя, признаться, видения, которые из снов перешли в явь, начинали меня тревожить.
— Что ты видела, Кейт?
Горн остановил мобиль и повернулся ко мне. Взгляд его стал цепким и внимательным.
— Ничего, — твердо ответила я, отмахиваясь от неприятных мыслей.
— Уверена?
— Абсолютно. Может, мы уже поедем?
Сиятельство ничего не ответил, продолжая смотреть на меня пристально, с явно читающимся недоверием.
— Бывают моменты, когда мне кажется, что ты где-то далеко, — задумчиво сказал он. — Будто бы твое тело здесь, а душа…
Он не договорил. Взяв мою руку, сжал ее и резко спросил:
— Кто ты, Кейт?
— Милорд?
— Откуда ты взялась? Я ведь проверил твои слова, и они оказались ложью. Кэтрин Стоун умерла два года назад от эпидемии виры вместе со всей своей семьей. Как тебя зовут на самом деле?
Рес! Этого я и боялась. Стоило связаться с магами, и правда тут же выплыла наружу.
— Я не помню.
Отпираться было бесполезно. Мысли метались в поисках выхода. Если я скажу, что, возможно, я — эри, Горн меня уничтожит и даже не поморщится. Он — Глава департамента, занимающегося поиском и устранением иномирцев. Долг для него — превыше всего.
— А что ты помнишь? — вкрадчиво спросил граф.
М-да. Вот и подтверждение моих мыслей. Впрочем, неудивительно. Горн такой, какой есть, и на первом месте у него всегда будет работа.
— Последние два года своей жизни, — максимально честно ответила я.
— А до них?
— А до них — ничего. Пустота. Доктора говорят, необратимая потеря памяти.
Я решила выдать более-менее приемлемую версию своей жизни, надеясь, что сиятельство ею удовлетворится.
— Что, совсем ничего?
В голосе Горна прозвучало недоверие.
— Нет. Может, мы уже поедем? Иначе рискуем остаться без консультации. После пяти тер Гердин закрывается в своем кабинете, и его оттуда никакой силой не вытащишь.
— Торопишься закончить разговор? — хмыкнул Горн. — Кейт, ты не должна меня бояться. Я не причиню тебе вреда.
Угу. Свежо предание…
— Я вас и не боюсь, — фыркнула в ответ. Маленькие синие огоньки на панели испуганно мигнули. Видно, сиятельство снова с трудом сдерживал свою магию. — Совершенно.
Горн молча смотрел мне в глаза, и в его взгляде явственно читалось сомнение.
— Боишься, девочка, — покачал он головой. — Только не показываешь этого. Гордая.
Граф говорил тихо, словно бы сам с собой.
— Но это мне в тебе и нравится. Смелость, умение высказывать свое мнение, гибкий ум… Идеальное сочетание. Если бы только…
Он не договорил, поднял руку и отвел от моего лица прядь волос. Рес! Кто разберет, когда сиятельство настоящий? Где он сам, а где его маска? Холодный, высокомерный, вспыльчивый, нетерпимый к чужим недостаткам. И в тоже время удивительно проницательный, внимательный, собранный. А еще странно близкий. Мой. С первой минуты, как я увидела своего иренборгского пациента, в душе возникло странное ощущение. Мне показалось, что я знаю графа всю свою жизнь. И даже больше.
— Кейт, не отталкивай меня.
Тихий, хрипловатый голос вызвал сладкую дрожь. Почему-то вспомнилось, что у меня уже очень давно не было мужчины. И захотелось… Всего захотелось — объятий, ласк, жадной, ненасытной страсти, ощущения тяжелого мужского тела, накрывающего мое, срывающегося дыхания, бесстыдной откровенности и жаркого, яростного соития…
Рес! Рес-рес-рес! О чем я думаю?!
«Очнись, Кейт! — вмешалось мое второе я. — Горн опасен. Он сломает тебя и даже не заметит этого, и пойдет дальше, а ты останешься с разбитым сердцем и растерзанной душой».