Сиделка

Горн застонал, и этот стон отозвался внутри волной теплого счастья, перерастающего в темную, горячую страсть. Мне захотелось избавиться от мешающей одежды, ощутить всю силу обрушившегося на меня урагана, выпить ее до дна…

— Кхм-кхм. Прошу прощения, лорд Карающий, — раздался ехидный голос. — Я забыл рассказать, как принимать экромидус. Хорошо, что вы немного задержались.

Рес! Возвращение в действительность было оглушающим. Я разжала руки, обнимающие могучую шею, и отступила на шаг назад. Горн посмотрел на гнома с ненавистью.

— Вот, тут я написал все в подробностях, — как ни в чем не бывало сказал тер Гердин. Он подошел ближе и протянул графу свернутый листок. — Три раза в день, по пять капель. Правда, есть небольшое условие, — ученый хитро улыбнулся. — Видите ли, лорд Горн, единороги — существа особенные. Они помогают только тем, кто хранит телесную чистоту и воздерживается от страстей. Поэтому вам придется на время лечения умерить свои аппетиты и неукоснительно блюсти целибат.

Гном кинул на меня хитрый взгляд, а потом посмотрел на графа и сказал:

— Доброй ночи, ваше сиятельство. Надеюсь, вам удастся обуздать свою тьму.

Лицо графа закаменело, а ученый, приняв серьезный вид, отвесил поклон и направился по дорожке к дому.

Мы с Горном стояли, слушая раздающийся скрип шагов, и молчали. С каждой минутой это молчание становилось все более неловким.

— Снова снег пошел, — тихо произнесла я, чтобы хоть что-нибудь сказать.

Горн кивнул. Он сжимал в руках листок с инструкцией и смотрел на него так, словно готов был испепелить взглядом.

— Нам нужно ехать, милорд.

Я переступила озябшими ногами. Новые ботики совершенно не спасали от мороза.

— Кейт, это ничего не значит, — скомкав бумагу, резко сказал Горн. — Я…

— Не будем об этом, милорд, — оборвала я его. — Мне пора к больным.

Я подняла воротник. Холод зимнего вечера пронизывал тело, леденил кровь и остужал голову. Эмоции схлынули. Им на смену пришел разум, который тут же принялся меня пилить. «Это глупо, Кейт, — ворчал он. — Тебе столько раз наказывали держаться подальше от магов. А ты мало того что работаешь с ними бок о бок, так еще и интрижки крутить вздумала! Хочешь, чтобы все узнали, что ты эри? Что ж, давай, вперед! Костер на площади Келлердауне ждет тебя!»

Я вскинула взгляд на графа. Тот хотел что-то сказать, но передумал. Я видела, как вспыхнули и тут же погасли его глаза, как заходили желваки на щеках, как посуровели черты.

— Поехали, — переборов себя, сказал он.

Взяв под локоть, Горн довел меня до мобиля, открыл дверцу и помог сесть. А потом занял свое место и завел двигатель.

И все это — молча. Также молча граф развернулся и поехал по безлюдной Краунинштрассе.

Накатанная дорога блестела в свете аров, мобиль стремительно летел по пустынной улице, снег падал с темного неба, забиваясь за выступающую решетку крона.

Мы миновали площадь короля Густава, пронеслись по старинной Одренштрассе и уже вскоре свернули на Коркништолль, ведущую к зданию департамента.

— Приехали, — останавливаясь у центрального входа, бесстрастно произнес Горн.

За всю дорогу он не проронил ни слова, и теперь голос его звучал хрипло.

— Угу, — так же хрипло ответила я.

В салоне мобиля снова стало тихо. Я задумчиво смотрела на серый фасад здания. Построенное в Старую эпоху, оно несло на себе все черты того времени — помпезность, монументальность, нарочитую красивость и тяжеловесные имперские символы.

— Кейт.

Горн коснулся моей щеки. Я почувствовала, как сбилось дыхание.

— Кэтрин.

Шершавый палец надавил на нижнюю губу, обрисовывая ее контуры, слегка оттянул. Внизу живота все сжалось…

— Кэти.

Шепот коснулся шеи, скользнул выше, смешался с дыханием и растворился в поцелуе — долгом, тягучем, чувственном.

— Кэтрин.

Все внутри задрожало, отзываясь на этот хрипловатый голос. Знакомый жар прошелся по венам, поджигая податливую плоть. Руки взлетели, обнимая мощные плечи, цепляясь за них, укрываясь от реальности. Поцелуй длился, заставляя забыть обо всем — о времени, сомнениях, страхах, предрассудках. Ловкие мужские пальцы расстегнули пальто, справились с пуговицами на платье, пробрались под рубашку, и я застонала, почувствовав, как горячие ладони накрыли грудь, смяли ее, сдавили соски. Ноги сжались, по телу прошла дрожь, желание сладкой волной прокатилось внутри. Я застонала, выгибаясь навстречу настырным рукам, Горн рывком перетащил меня к себе на колени…

Громкий стук и кашель, раздавшиеся снаружи, заставили нас очнуться.

— Рес!

Граф с досадой посмотрел в окно.

— Это невыносимо! Кого там опять принесло?

Рядом со входом в департамент топталась закутанная в длинную соболью шубу фигура. Неизвестный гулко колотил по запертым дверям департамента и притопывал ногами от холода.

— О нет, — обреченно выдохнул Горн.

— Кто-то знакомый?

Я разглядывала странного посетителя, торопливо застегивая платье.

— Более чем, — вздохнул Горн. — Родственник.

В этот момент фигура дернулась, странно закопошилась, и в свете фонарей блеснули толстые линзы очков.