Сияние полуночи

Подбежавшая Сян-Сян, вздыхая, потопталась рядом с кроватью, а потом села на пол и гладила меня по плечу, пока я не затихла и не притворилась, что сплю. После этого я услышала её удаляющиеся шаги и легкий скрип дивана – она опять устроилась спать в моей комнате, чтобы я не сбежала.

Лёжа в темноте, я со страхом думала о завтрашнем дне. Завтра я уже не смогу вспомнить Фэн Хая – может, я вспомню его как своего соседа, до которого мне нет дела, но того, как я его люблю, уже не почувствую. Проклятый Хо Хэнъю, что же ему нужно от меня? Клан огня настолько богат, что он мог бы выбрать себе любую красавицу, и она с радостью побежала бы за ним – зачем ему я, обычная сирота, дочь служанки?

Возможно, сегодня последний день, когда я ещё помню Фэн Хая, – и, подумав об этом, я рывком села в постели. Сян-Сян мирно сопела на диване и, чтобы не разбудить ее, я на цыпочках прокралась в купальню. По дороге мой взгляд упал на блюдо с яблоками, стоящее на столике, и я взяла его с собой – то, что нужно.

В купальне тускло горели два светильника. Сняв с одного из них бумажный абажур, я взяла с блюда с яблоками маленький острый ножичек и аккуратно прокалила его на огне. Моя рука отбрасывала на стену зловещие тени, а тень ножа и вовсе казалось гигантской, словно у меня был в руках тесак, а не маленький овощной ножичек. Маленький и острый.

Глубоко вздохнув, я развязала завязки платья и спустила его с одного плеча, и, набравшись решимости, нанесла первый надрез. Тут же я пожалела, что у меня нет алкоголя – и для дезинфекции, и для храбрости, – но все-таки продолжила. Пять линий – иероглиф Фэн. Иероглиф Хай был сложнее и состоял из двенадцати линий, и я уже было приступила к нему, когда увидела выступившие из первого знака капли крови и благополучно сползла по стене на пол. Я не смогу написать второй знак полностью – просто буду отключаться, пока не настанет утро и меня не найдут. Подумав, я лишь слегка обозначила контур иероглифа и, перевязав предплечье отрезанным от подола куском ткани, пошла спать. Все равно понятно, что это за иероглиф.

По какой-то причине имя шисюна служило своеобразным спусковым крючком, который помогал мне сбросить внушение. Надеюсь, эти линии на предплечье помогут мне – и да, я надеюсь, что когда раны заживут, после них останутся шрамы, чтобы мои мучения не были зря.

Предплечье горело огнем, и, если бы не снотворное, которое Хо Хэнъю щедро плеснул в свое зелье, я не смогла бы уснуть. Мрачно улыбнувшись, я ещё успела подумать о том, что эту надпись Хо Хэнъю с меня не отмоет, и уснула.

Глава 29

Клан огня. День 4-й

– Госпожа, госпожа, проснитесь, – кто-то легонько потряс меня за плечо, но от этого осторожного жеста полруки вдруг взорвалось такой болью, что я, зашипев, села в постели.

– Я вас напугала? – Сян-Сян, оторопело отпрянувшая при моём резком движении, осторожно приблизилась. – Простите, завтрак остывает, и я решила разбудить вас, чтобы вы потом не ели холодное…

– Ничего, – морщась от боли в плече, отозвалась я. Почему так болит? Может, ночью меня кто-то укусил? Какой-нибудь жук? Хотя по ощущениям похоже, что жук пилил руку, недопилил и ушел.

Служанка убежала к шкафу, за платьем, а я, все ещё сидя в постели, улыбнулась – сейчас я позавтракаю и пойду гулять по усыпанным лепестками магнолии дворикам и, возможно, встречу Хо Хэнъю. Вчера я опять вела себя невежливо: выкопала яму в его дворе, как неотёсанная крестьянка, наговорила ему грубостей… Настанет ли когда-нибудь такой день, когда мне не будет стыдно за своё поведение? Ну ничего, он как благородный человек простит мне мои недостатки, а я приложу все усилия, чтобы исправиться. Он должен понимать, что не все так совершенны, как он.

Снова улыбнувшись при мысли о заклинателе, я распустила завязки нижнего, светлого одеяния и высвободила руку, чтобы посмотреть, отчего она так ноет. При виде наложенной на предплечье повязки, на тонком шелке которой выступившей кровью обозначились два иероглифа имени, моя улыбка пропала, и я торопливо, оглядываясь по сторонам, натянула платье обратно. Фэн Хай… Как же я снова про него забыла! Его имя отозвалось болью в сердце и снова помогло мне вспомнить, как всё обстояло на самом деле – а значит, я не зря вчера так поиздевалась над собой.

– Госпожа, вам что, плохо? – глядя на моё побелевшее лицо, спросила вернувшаяся Сян-Сян. Сама она была весела и беспечна, как птичка, и я на миг даже пожалела, что организовала себе такое суровое напоминание: сейчас бы улыбалась, мечтала о встрече с Хо Хэнъю и была счастлива и спокойна.

Нет, лучше смотреть правде в глаза, а не витать в иллюзиях. Я сделала всё правильно.

Чтобы не пугать служанку, я выдавила из себя блеклую улыбку и как можно легкомысленнее отозвалась:

– Всё нормально, просто волнуюсь, пойдёт мне это платье или нет?