Сияние полуночи

– Ну вот я и жду, когда кое-кто подует, – намёк в его голосе усилился, и я, с грохотом швырнув свою тарелку на стол, взяла в руки его тарелку и палочки. И Мин, перестав жевать, расширившимися глазами смотрел на то, как я осторожно и издалека дую на пельмень. Это он ещё не видел, как я вчера остужала лекарство!

– Вот, – посчитав пельмень достаточно холодным на вид, я положила его на край тарелки и протянула палочки Фэн Хаю. Он же, однако, не притронулся к ним, выразительно заломив бровь.

– Что, ещё и в рот положить? – не выдержала я, однако лицо заклинателя осталось безмятежным, и я, клокоча, как закипающий чайник, схватила пельмень палочками и протянула его заклинателю.

– Соус, – напомнил он, и я демонстративно окунула пельмень в чёрный соус, от чего он стал явно пересоленным. Больше у заклинателя не возникло возражений, и он невозмутимо съел пельмень прямо с палочек. И Мин, забывший жевать, глядя на это безобразие, кое-как проглотил свой пельмень и закашлялся, и даже невозмутимый Ю Шин оторвался от своей тарелки и переводил обеспокоенный взгляд с меня на Фэн Хая.

Окинув заклинателя неприязненным взглядом, я взяла новый пельмень и принялась дуть.

– И сам тоже ешь, не стесняйся, – щедро предложил Фэн Хай, и я с прошипела:

– Спасибо, мне нечем, – имея в виду, что и руки, и рот заняты.

Тут заклинатель невозмутимо взял мои палочки, поднял пельмень с моей тарелки и ловко засунул мне в рот, который я раскрыла от удивления от его действий. Видя это, Ю Шин застыл, не донеся свой пельмень до рта, и тот упал обратно в тарелку, щедро окатив его брызгами смеси соевого соуса и уксуса.

Ну это уже ни в какие ворота не лезет… Хватит с меня! Я со стуком поставила тарелку перед заклинателем, ядовито добавив: «Уже все остыло!» – и, забрав у него свои палочки, принялась за свой ужин, демонстративно развернувшись в другую сторону. Хмыкнув, заклинатель взял палочки и принялся поглощать пищу самостоятельно, как будто и не изображал за миг до этого беспомощного калеку. И Мин и Ю Шин переглянулись, но ничего не сказали, зажёвывая неозвученные вопросы пельменями.

Была уже почти полночь, и вскоре из дверей, ведущих на кухню, показались слуги, торжественно несущие блюда с рыбой – чтобы в следующем году было процветание; свининой и курятиной – для привлечения удачи и богатства. Первые блюда «ушли» в малый зал, а остальные, на тарелках поменьше, слуги принялись разносить и расставлять на столах. Вскоре весь наш столик был заставлен плошками и мисочками, однако мне кусок в горло не лез – уже наелась. Вяло поковыряв рыбу, я с трудом дождалась полуночи, когда всем скомандовали выйти на улицу. За столом последние полчаса висело тяжёлое, неуютное молчание – Фэн Хай не торопился его разрушать, а И Мин только переглядывался с Ю Шином и бросал на меня красноречивые взгляды – поэтому я была рада наконец-то встать и выйти на улицу.

Едва мы все, как горох из банки, высыпали под усеянное звездами небо, как оно окрасилось огненными цветами и всполохами. Фейерверки! Отовсюду послушались возгласы удивления и восторга. Я и сама с восторгом уставилась на огненное представление – такого красивого фейерверка я не видела никогда, хотя и у нас в клане на Новый год запускали фейерверки и взрывали петарды, отпугивая злобного Неня[27], который боится красного цвета и громких звуков. Кстати, красной одежды не было ни на ком – все так и остались в своём обычном ученическом одеянии цвета цин. Наверное, такая большая толпа будущих заклинателей способна отогнать зверя Неня и без красного цвета, одним гомоном и воплями.

– Смотри, рыба, рыба! – возбуждённо выкрикивал Сяо Фэн, который так задрал голову, разглядывая сверкающую в небе огненную фигуру, что чуть не уронил свои очки.

– А вон бабочки, какие у них огромные крылья! – вторил ему его друг Хао Ю, деревенский паренек из бедного клана, наверное, впервые увидевший фейерверки.

Я и сама, забывшись, восторженно глазела на зрелище. Мне вдруг очень захотелось, чтобы со сменой года в мою жизнь вошло что-то новое, хорошее – ну или хотя бы череда нелепостей, происходящих со мной в последнее время, начиная от переодевания в парня и кончая потерей матраса, закончилась. Я посмотрела направо – и увидела подпрыгивающих от возбуждения И Мина и Ю Шина, налево – и наткнулась на внимательный взгляд Фэн Хая. Его лицо озарялось огненными всполохами, и я, встретив его взгляд, неожиданно для самой себя улыбнулась – праздник же! А он вдруг улыбнулся в ответ, и улыбка, тёплая и мягкая, была такой неожиданной на его обычно замкнутом лице, что я застыла, зачарованная этим зрелищем, а потом поспешно отвернулась. Надо же, когда он улыбается, то так похож на брата… У меня даже что-то дрогнуло в груди – наверное, сердце, помнящее доброту главы клана, перенесла хорошее расположение и на вредного шисюна.

Тут меня сбоку подгрёб одной рукой И Мин и, перекрикивая шум фейерверков, проорал в ухо:

– В следующем году поехали на Новый год ко мне домой! Накормим тебя так, что из-за стола встать не сможешь!