Сияние полуночи

– Я просто хочу сказать, что, если какие-то семьи живут… не очень счастливо, не значит, что у нас с тобой будет так, – осторожно добавил Фэн Хай и, достав что-то из кармана, надел мне на руку. – Ну что, может впечатлишься неземной красотой этого ювелирного изделия и согласишься называться моей невестой? Я не хочу, чтобы кто-то смел косо на тебя смотреть. Ну и вообще-то собираюсь взять тебя в жены, когда разберёмся с амулетом, – подытожил заклинатель.

Я перевела взгляд на своё запястье – на нем загадочно поблескивал широковатый для меня браслет из лунного серебра, лаконичный и гладкий. Брачный браслет воздушного клана? Внезапно в горле у меня пересохло – я уже видела такой.

– Шисюн, подожди секундочку, – попросила я неверным голосом, поднимаясь, и, в пару шагов добравшись до своей сумки, вывернула её на кровать. Расчёска, заколки, мешочек с травами… вот он! Схватив находку, я вернулась обратно на диван, к заклинателю, с напряжением следившему за моими действиями.

– Смотри, у меня есть такой же браслет, – я подала серебряный ободок шисюну, и он, взяв его обеими руками, осторожно покрутил, рассматривая.

– Он был в моих вещах, когда меня привезли в клан, – пояснила я. – Только он был весь смят и расплавлен в один кривой кусок. Наставницы думали, что он поможет мне найти мою семью, и наняли ювелира – заклинателя из клана металла, который восстановил его.

– Да, это определённо брачный браслет клана Фэн, – подтвердил Фэн Хай, – видишь, он гладкий и без надписей? Может, он принадлежал твоим родителям? Но почему он тогда гладкий… Когда пара женится, то на браслете появляется иероглифическая надпись – своего рода предсказание для пары о том, какая у них будет совместная жизнь.

Он не договорил, но я поняла и так – если браслет принадлежал кому-то из моих родителей и остался гладким, значит, они не были женаты. Мне вдруг стало больно – может, поэтому меня выкинули на улицу и я в конце концов оказалось в клане Белого Лотоса, среди других никому не нужных девочек-сирот?

Тут Фэн Хай, видимо, желая сравнить браслеты, взял мою руку, ту, на которой был одет его браслет, великоватый и поэтому постоянно грозивший свалиться с запястья, и надел второй браслет мне на руку.

Меня кольнуло плохое предчувствие.

– Фэн Хай, может… – начала я, но было уже поздно. Под моим изумлённым взглядом браслет сжался, плотно охватывая запястье, и на плоских квадратных звеньях, из которых он был сделан, медленно проступила чёткая иероглифическая надпись: «Вместе до последнего вздоха».

Шисюн, схватив мою руку, подёргал браслет, но он сжался до того состояния, что снять его было уже невозможно. Я, ничего не понимая, тоже пару раз дёрнула серебряную полоску, лишь для того чтобы убедиться, что она сидит как влитая.

– Айлин, – заклинатель перевёл взгляд на меня, и я поняла, что мне очень не понравится то, что он сейчас скажет. – Это не браслет кого-то из твоих родителей. Это твой браслет. Ты – жена заклинателя из клана воздуха.

– Невеста? – тупо переспросила я, не в силах поверить в то, что услышала.

– Нет, – он медленно покачал головой и так же медленно отпустил мою руку, отчего она свалилась и безвольно повисла вдоль тела.

Он поднял на меня взгляд, и в его тёмных глазах с серебристыми лужицами света я увидела отражение сковавшего меня ужаса:

– На браслете появилась надпись – значит, ты уже чья-то жена.

Глава 22

Солнце светило ярко, слепя глаза, и я порадовалась, что Фэн Хай купил мне шляпу у торговцев в городе Хунхэ. Соломенная, с накинутой сверху и свисающей по обе стороны лица широкой полоской тонкого шелка, она отлично затеняла лицо. Сам он раскрыл и нёс над головой свой зонт, который был вынут из притороченных к седлу сумок. Зонт все время кренился в мою сторону, затеняя меня больше, чем шисюна, и я, вспомнив о том, как он закрывал меня зонтом от снега тогда, когда мы всю ночь ждали появления наставника Гуанчжи, подумала о том, что с мечом он управляется лучше, чем с зонтом. Тогда ему всю спину снегом облепило, а на меня не снежинки ни упало, сегодня вот вся тень на мне. Нужно подсказать ему, чтобы держал ручку ровно, а то пол-лица загорит и будет он наполовину красный, как поджаренная лишь с одного бока креветка.

Однако шисюн, глубоко погрузившись в раздумья, не обращал внимания на такие мелочи, как палящее солнце, а лицо его было мрачно. И я даже знала почему. Вздохнув, я погрузилась в воспоминания.

То, что я чья-то жена, прозвучало настолько нелепо, что я, не удержавшись, рассмеялась, подумав, что Фэн Хай шутит.

– Как я могу быть замужней женщиной, шисюн, о чем ты говоришь, – произнесла я, плюхаясь на диван рядом с ним и всё ещё машинально дёргая браслет, надеясь, что он расстегнётся и спадёт с моей руки. – Уж свою собственную свадьбу я бы явно запомнила!

– Ты же совсем не помнишь твоё детство, – напомнил Фэн Хай, и я, всё ещё улыбаясь, отзывалась:

– Нет, но я же попала в клан в одиннадцать лет. Или в двенадцать. Так рано замуж не выходят, ты что, даже в глухих деревнях! Этого просто не может быть!