Сила ненависти

– Поразительно. – Я настолько удивилась простоте ее идеи, но в этом был смысл. Мало ли на что способен Доминик, если ему взбредет в голову покопаться в моем грязном белье.

– Соглашайся, Лив! – Керри праведно сложила руки, умоляя. И все бы ничего, если бы не ее сиськи и задница, выпадающие наружу.

– Я подумаю. Дай мне номер твоей тети, чтобы мы могли договориться. И просто, чтобы ты знала. – Я дернула за бретельку ее миниатюрного платья, и та издала щелчок, оставляя на коже моей подруги красный след. – На самом деле я никакая не учительница.  – Я снова бросила взгляд в зеркало, осматривая свой наряд из черного латекса.

– Как скажешь, госпожа. – Керри шлепнула меня по заднице и, хихикая, вышла из гримерки.

Оставалось пять минут до начала моего выступления, и я решила проверить свой телефон, чтобы написать Каю, во сколько меня забрать. Но номер, высветившийся на экране, в миг ускорил мое сердцебиение примерно в сотню раз.

– Алло? – ответила я почти сразу же.

– Одна секунда, – пауза. – Не знал, что ты так ждешь моего звонка.

– Не льсти себе, я просто держала телефон в руке, – напускное безразличие давалось гораздо легче, когда он не прожигал меня взглядом.

– Нам нужно спланировать твой переезд.

– До свадьбы еще уйма времени, не думаю, что это имеет смысл.

– Еще как имеет, – сухо сказал Доминик. – Ты вообще читала соглашение?

Нет.

– Черт, Оливия, – выругался он. – Прочитай документ, я пришлю тебе сообщение.

Даже не удосужился попрощаться, повесив трубку, после чего мой телефон завибрировал от входящего уведомления. Дрожащим пальцем открыв документ, я принялась листать его, вчитываясь в условия. Как я умудрилась не прочитать его раньше… Ах да, точно, я же была занята противоречивыми страданиями по поводу предстоящей свадьбы и поцелуями на кладбище.

Нужная строчка нашлась не сразу, но даже эта заминка не дала время на то, чтобы подготовиться к прочитанному. В течение двух недель со дня помолвки я должна была переехать к своему жениху. Две недели. Будучи студенткой факультета экономики, я умела считать даже во сне, но количество дней, оставшееся до истечения срока, казалось ошибочным.

Три дня, вот сколько осталось до момента, когда мне придется остаться под одной крышей с Домиником, моими страхами и нашим прошлым. Три дня, и моя новообретенная свобода разлетится в пыль.

Глава 19 Ник

…вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.

(Лк. 6:42)

Моя первая ночь в новой квартире одного из престижнейших жилых комплексов в Бостоне была похожа на обломки чужой реальности. Пентхаус с окнами от пола до потолка и четырьмя спальнями, главная из которых была площадью более тысячи квадратных футов. Агент сказал, что где-то в квартире прячется медиазал и целый спортивный плацдарм для тренировок и моих занятий с физиотерапевтом. Это место кричало о богатстве, но оставалось абсолютно лишенным жизни, холодным и пустым.

Чикагская квартира, предоставленная клубом, была втрое меньше. Так и не обжитая за год моего пребывания в городе, за исключением полки с трофеями, кучи не распакованных коробок, четырех пустых рамок из-под испорченных фотографий и ковра, который пришлось выбросить.

Каждое из этих мест, включая особняк, в котором я родился и вырос, мало напоминало дом. А теперь я и вовсе понятия не имел, есть ли он у меня вообще. Глядя на свое мрачное отражение в темном стекле панорамного окна, вернулся мыслями в день, когда моя жизнь безвозвратно изменилась.

Два года назад…

(Оливии 18, Нику 25)

Звук полицейской сирены все никак не заткнется, от этого моя голова раскалывается только сильней. Этот дом на Хатчингс-стрит никогда не спит, даже если половина его обитателей в отключке под действием смеси из амфетамина и кокса. В Роксбери почти не найти чистый товар, а у меня больше нет денег, чтобы было из чего выбирать. Поэтому тру виски и хватаю со стола купюру в один доллар, трясущимися пальцами пытаясь свернуть ее туже. С первого раза не выходит, и я повторяю снова, пока трубочка в моей руке не выглядит подходящей. Тогда склоняюсь над липким столом, смахивая мизинцем остатки чьего-то обеда, и нюхаю белый порошок, уже распределенный в несколько ровных дорожек. Нос начинает покалывать, и я стискиваю его двумя пальцами, растирая оставшееся на слизистой вещество.

Облегчение приходит не сразу, но в течение некоторого времени озноб и боль в мышцах отпускают. Сижу, откинувшись на спинку грязного дивана, и пытаюсь сосредоточиться на ощущениях. Но мысли так спутаны, что не сразу замечаю, как дверь в комнату с грохотом распахивается и крупная фигура заслоняет собой свет, льющийся из коридора.

– Твою мать! – ругается он, подходя ближе и опрокидывая стол и все его содержимое. Свет бьет в глаза, и я жмурюсь, но рука уже хватает меня за подбородок, тряся. – Открой, блядь!