Сила ненависти

Плечи моего брата напрягаются, но он лишь кивает, не желая грубить, чтобы не провоцировать случайную драку. Мы сложены одинаково и при удачном раскладе могли бы нехило развлечься, надирая задницы ублюдков, но Дэм не любит такое веселье, предпочитая клюшки для гольфа, поле на шестнадцать лунок и академическую греблю.

Ребята, что все еще приклеены к машине, перешептываются и откровенно насмехаются над богатеньким парнем, что пожаловал в их богом забытый район, но Дэм, не говоря ни слова, отпирает багажник, кладет туда сумку с моими вещами и пристально смотрит на меня, с предупреждением качая головой. Что-то внутри меня щелкает от этого безмолвного приказа.

– Свали! – беру ближайшего парня и отталкиваю его с дороги, чтобы сесть в машину, пока гнев и наркотики полностью не завладели сознанием. Обычно так и бывает после нескольких дней употребления дряни, что продает дилер Зика. Ему не стоило разбавлять чистый кокаин, ведь теперь я уже не так расслаблен, как раньше. Черт знает, что еще он добавил туда, но чувствую такую злость, что хочется рвать на себе кожу, а мысли еще больше распадаются в голове.

Полудурок, которого я оттолкнул, замахивается и бьет меня в висок кулаком, и этого достаточно, чтобы выпустить все накопившееся наружу. Я не утруждаю себя словесной прелюдией, сразу же разворачиваясь и бросаясь на него в то же время, как его приятель подлетает к нам, и они вдвоем валят меня на землю. Рычу и вырываюсь, но что-то не так, потому что сил почти нет, а обычно так не бывает. Гребаный Зик и его паленая дурь. Тяжелый ботинок прилетает в мой нос, и треск оглушает, а вместе с ним приходит острая боль, что-то липкое растекается по лицу.

– Не рыпайся, сучоныш! – кричит кто-то, и я извиваюсь сильнее, пока мне не удается освободить руки.

Еще один приглушенный крик раздается неподалеку, но не могу оглянуться, действуя хаотично и позволяя агрессии забрать последнюю каплю здравого смысла. На подкорке сознания мелькает мысль, что это то, чего мне так не хватало в рутине учебы, футбольных тренировок, тотального недосыпа и работы в перерывах между мелкими кражами.

Все происходит так быстро; адреналин бурлит под поверхностью кожи, превращая мое тело в машину, и я бью, не глядя, пока не кончаются силы. Когда наваждение частично спадает, я тяжело дышу и осматриваюсь, раскачиваясь на месте. Двое избитых до полусмерти парней валяются передо мной, мои руки в крови, как и лицо, и я вытираю окровавленные губы рукавом, поворачиваясь к брату.

Звуки сирены разносятся по окрестностям, но не спешу убегать, сосредоточившись на ярко-красном пятне на дорогой рубашке Дэма. Оно расползается вокруг торчащего из центра раны ножа с такой скоростью, что мои глаза едва успевают проследить градиент, образующийся на ткани. Это одновременно красиво и чудовищно. Поднимаю взгляд и вижу стеклянные глаза, точь-в-точь как мои, только уже не такие живые и ясные.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но булькающий звук не дает словам вырваться наружу, вместо них по его губам и подбородку начинает стекать густая темная кровь. Дэм падает на колени, и все вокруг меркнет, пока я неподвижно стою всего в двух ярдах от брата. Сирены все ближе, но они звучат как-то странно сквозь грохот барабанных перепонок. Гротескные неподвижные тела двух парней раздваиваются и танцуют на асфальте, третий вовсе куда-то исчезает. Я уже видел такие картинки, похожие на цветной фильм, когда принимал слишком много.

Это нереально.

Подхожу ближе как раз в тот момент, когда тело Дэмиена качается и начинает падать уже на спину, успеваю поймать его и держу, ощупывая волосы и лицо. Крови так много, что мои джинсы пропитываются ею, как и его рубашка, которая теперь багрового цвета.

– До… ми… – зовет он, поднимая руку к моему лицу. Отблеск дорогих часов на его запястье привлекает мой рассеянный взгляд, аккуратно снимаю их и убираю в карман. Ему они больше не понадобятся, время для него остановилось.

Но скоро меня отпустит, и я их верну.

По краям моего зрения мерцают красно-синие огни, они прыгают перед глазами, еще сильней размывая картинку, все как в обычных галлюцинациях, которые приходят после экстази и мета. Я перепробовал столько всего, что уже различаю трипы.

Скоро все это исчезнет. Я знаю.

Поэтому просто сижу на коленях, раскачивая тело Дэмиена в своих руках, ожидая, когда видения отступят и я проснусь на своем грязном диване в комнате с липким столом, усыпанным окурками и заставленным пивными банками.

Наши дни

Я не очнулся. Это был не сон.

Пока я, обдолбанный до состояния спутанного сознания, сидел на грязном тротуаре, пропитанном кровью, из тела моего брата вытекала жизнь.