Сильнейшие

Южане переглянулись. Тумайни спокойно, нарочито спокойно проговорила, продолжая прерванное:

— Ты говоришь, наших людей погубило дыхание земли? Мои видящие говорят иное. Они говорят, что неизвестные принесли чаши, из которых веяла смерть, и расставили их подле лагеря, зная, куда направится ветер. Неизвестные эти не были простыми рабочими — хорошо таились от взглядов.

— И твои видящие могут указать лица?

— Нет. На людях были маски.

— Право, мне очень жаль.

— Толаи может увидеть то, что произошло, если ты позволишь ему — среди рабочих долины.

— Мне жаль. Но почему я должен верить ему? С чего я буду уверен, что он именно прочтет их память, а не вложит что-то свое в голову?

Кайе не выдержал:

— Долго ты еще будешь лить воду, Тумайни? Он же издевается!

Та не торопясь извлекла из пояса маленький золотой медальон — круглый жук, держащий в жвалах половинку солнца. Вещица старшего брата оборотня.

Юноша притих — если Къятта отдал свою вещь Тумайни… для чего?

— Возьми ее, и послушай меня.

И обратилась к Лачи, поняв, что пока ее не намерены перебивать, продолжила прежнюю мысль:

— А то, что «колодец» с Солнечным камнем оказался пуст — тоже прихоть земли?

— Не думаю. Вероятно, разведчики просто ошиблись — они приняли за богатую жилу обманку. Разозленные, выкопали большую яму, пытаясь все же найти камень — ты знаешь, почва в долине довольно мягкая. И земля вздохнула, убив людей.

— Наши разведчики весьма опытны. Они не спутают орла с колибри, — задумчиво проговорила Тумайни. Лачи развел руками в показном смирении.

— Я рад был бы сделать приятное Югу. Я рад был бы сделать приятное тебе — ты яркая, умная женщина. Но я не собираюсь брать на себя вину за содеянное землей. Меня сотрут в порошок на родине, и мое имя будет долгие годы равно слову «глупец». К тому же… — он выдержал паузу, будто собирался говорить о чрезвычайно неприятном:

— Заложники, отправленные к вам. Есть сведения об их гибели.

— О гибели юноши. Сестра, не сомневаюсь, уже у вас. — Тумайни вернула усмешку:

— Вы обещали, что наши рабочие не пострадают. Если виной их смерти — земля, что ж, спросите с нее, и впредь договаривайтесь. Мы всего лишь сделали то, что сделать были вправе.

Лачи смерил ее внимательным взглядом.

— Ты можешь доказать, что они… он погиб после того, как смерть нашла рабочих в долине? А до тех пор дети ни в чем не знали нужды?

— Разумеется.

Тумайни поручилась бы, что ответ Лачи и не интересовал. То есть северянин уверен был, что она скажет все правильно. И даже ей верил.

Лачи завершил разговор за удар сердца перед тем, как у Кайе кончилось терпение. Но власть брата, незримая, но прочнее цепи, еще держала Дитя Огня.

— До встречи, Тумайни. Нам еще будет, о чем поговорить, — северянин простился с посланницей несколько быстрее, чем рассчитывал изначально, и чуть более быстро покинул палатку.

Южанка это заметила, приняв, как слабое утешение.

Опустившись на траву подле палатки, которую она делила с помощницей, единственной кроме нее женщиной в отряде, посланница настолько задумалась, что не сразу заметила протянутую к ней руку с кубком из коры, не ощутила мятный, живительный аромат напитка. Спохватившись, потянулась было к питью, но кубок уже исчез; он катился по траве, а принесший его южанин спешил прочь.

Перед лицом Тумайни возникла другая рука.

— Спасибо, что сумел промолчать, — устало сказала посланница, отыскивая взглядом злополучный кубок. Голова заболела.

— Откуда у тебя это? — Кайе махнул перед носом Тумайни украшением старшего брата.

— Он отдал его мне. Для того, чтобы ты послушал меня, если будет нужда.

— Лучше бы… он сам поехал сюда! — юноша едва сдерживался. — Тогда не было бы… этих… самодовольных крыс!

— Пойми, сейчас я делаю все, что могу.

— А я — не могу! Сидеть и слушать, как над нами просто смеются!

— Если не торопиться, можно заставить их плакать, — задумчиво сказала Тумайни.

* * *

Солнце, уже заходящее, поблескивало на металле дротиков, пряжек и на лаком покрытой коже поясов. По дороге обратно Кираи нарушил негласный приказ — поравнялся с Лачи.

— Эльо, ты намеренно дразнишь их?

Лачи остановился, всмотрелся в Кираи:

— По-твоему, я сказал что-то не соответствующее действительности?

— Об этом не мне судить, — чуть смутился молодой воин. — Но ты же видел — южанка с трудом удерживала мальчишку. А ты еще подливал масла в огонь.

— Пожалуй, мне нравится, что ты говоришь все, что придет в голову, невзирая на положение и старшинство, — с едва заметным укором сказал Соправитель. Кираи остановился на полушаге, но в следующий миг так же размеренно и широко шагал вперед.

— Я больше не забудусь. Но ради всего дорогого, ответь мне, эльо — что ты затеял с найденышем-полукровкой? Почему он помчался в шатер вслед за нами? Он порывист, наивен, но не глуп. И почему тот, оборотень, едва не накинулся на него — на безродного щенка?!

— Кираи, ты слишком о многом и не подозреваешь. А ведь мог бы узнать и больше — если бы любопытство свое проявлял в Тейит, вовремя. Оборотень — «ведущий» для полукровки, — заметив потрясение, отразившееся на лице Кираи, ответил улыбкой.