Силуэты театрального прошлого. И. А. Всеволожской и его время

А. Объявление об отказе Дирекции театров от привилегии на столичные зрелища. Оно сопровождалось прекращением поборов Дирекции с частных предпринимателей зрелищ и увеселений. Разрешение таковых перешло непосредственно в руки полицейской власти. Одновременно с тем театры отказывались от выплачивавшейся им раньше городской субсидии в обеих столицах.

Б. Существенным в интересах репертуара театров, а также в интересах драматического и музыкального творчества, а также значительным в экономическом отношении являлся вопрос авторского вознаграждения. До 1882 года он разрешался крайне неудовлетворительно. Вознаграждение было неустойчиво, пестро и зачастую обидно для авторов и композиторов. К тому же оно было неудобно и для самой администрации. Во всех родах репертуара практиковались одновременно три системы авторского вознаграждения. Во-первых, уплата автору сбора с одного спектакля с его пьесой. Позднее, в [18]60-х годах, такое вознаграждение было заменено уплатой доли с каждого представления пьесы, а именно от ¹/₃₀ до ¹/₁₄ его части. Во-вторых, единовременное вознаграждение определенной суммой, по соглашению, и, в-третьих, бесплатно для Дирекции, в случае представления пьесы автором для бенефиса артиста. Экономические расчеты Дирекции побуждали ее поощрять этот последний способ заполнения репертуара. Благодаря этому множилось число бенефисов, а репертуар заполнялся пьесами невысокого достоинства. Только при подобном способе возможно было появление на сцене Александринского театра шуточно написанной белиберды Кузьмы Пруткова[89] – пьесы «Фантазия»[90], немедленно же снятой с репертуара распоряжением Николая I.

В. Музыка опер оплачивалась на тех же условиях, что и драматические произведения. Оперные либретто и переводы иностранных опер оплачивались особо по соглашению. Сочинение балетной музыки входило в обязанности балетного капельмейстера, а позднее, в [18]70-х годах, состоял при балете композитор балетной музыки. Должность эту занимал в 1880 году Минкус. Сочинение сюжета и хореографической обстановки и танцев в балете лежало на балетмейстере. Иногда музыка балета приобреталась покупкой от композитора. Нотный материал покупался от издателя, но русскую партитуру оперы и балета представлял Дирекции композитор.

Всеволожской особенно горячо относился к вопросу авторского вознаграждения иностранных драматургов и композиторов. До 1880 года иностранные сочинители за представление их пьес на правительственной сцене такового вознаграждения не получали. Оплачивались лишь переводчики. Новый директор театров клеймил такой порядок литературного грабежа. Тотчас же по вступлении в должность он поднял по этому поводу вопрос. В первую же свою поездку в Париж в 1882 году, при посредничестве режиссера французской петербургской труппы Ланжалле и администратора итальянской оперы Византини[91], Всеволожской вошел в переговоры с французским Обществом писателей и композиторов. Он предложил заключить договор о вознаграждении авторов за сценические произведения на столичной сцене. Французские авторы откликнулись на такое предложение. Лишь один, драматург Сарду, несколько тормозил дело, проявляя преувеличенные аппетиты. В конце концов было заключено Дирекцией театров условие на оплату по 25 франков за акт с каждого представления иностранного драматического или оперного произведения.

Г. Приему вообще пьес на сцену Дирекции предшествовало рассмотрение их с точки зрения литературного достоинства и пригодности к сценической постановке. В старину такое рассмотрение поручалось особым чиновникам. В эпоху управления театров директором Гедеоновым образован был особый комитет для рассмотрения пьес. Комитет состоял из нескольких членов, литераторов и артистов, получавших за труды почетные, а иногда и денежные награды. В комитете пьесы прочитывались одним из членов и обсуждались в достоинстве. При этом указывались поправки и даже предлагались изменения. Затем постановлялось: либо прием пьесы на репертуар, либо отказ в нем. Постановления комитета утверждались директором театра. Порядок работы комитета не был достаточно регулирован. Дело велось по-семейному, с кумовством и с пристрастием. Это вызывало справедливые жалобы заинтересованных лиц в среде авторов и артистов и даже в самой администрации.