Сильвия

– Стоило мне сделать что-нибудь, что раздражало его, как он тут же говорил, что я вся в тебя. Ты всегда был частью моей жизни. Я впервые услышала твое имя, когда мне было три. Антон избивал маму, и я, видимо, сильно разозлилась. Я накинулась на него и вцепилась зубами в руку. Он закричал и отбросил меня в сторону, сказав, что я точь-в-точь как Тио Кадже. – Сильвия не хотела дословно цитировать его фразу «точь-в-точь как мерзкий педик Тио Кадже»: теперь она понимала значение этих слов. – Судя по тому, в каком контексте он упомянул твое имя, я поняла, что он тоже сделал тебе больно и что мы с тобой могли бы быть друзьями. Я всегда мечтала с тобой встретиться.

Бхаубааб грустно улыбнулся:

– Ну никто из нас не сдался без боя, не так ли?

– Мы вообще не сдались.

Глубоко за полночь Бхаубааб встал попить воды и заметил свет в комнате Сильвии. Он заглянул узнать, почему она до сих пор не спит, и обнаружил ее спящей. Он подумал, что она уснула за чтением, и, выключив свет, вернулся к себе.

На следующее утро за чашкой кофе Сильвия спросила:

– Ты выключил свет в моей комнате?

– Да. А что такое? Не стоило?

– Не стоило. Но ничего, я уже спала.

– В чем дело? Это как-то связано с Антоном?

И Сильвия рассказала ему. В детстве она боялась оставаться одна в темноте и по вечерам просила маму посидеть с ней, пока не заснет. Однажды Сильвия захотела спать раньше и попросила маму оставить уборку и уложить ее. Отец даже слышать этого не желал и строго приказал ей отправляться спать одной.

– Папочка, хотя бы на пять минуточек, – умоляла Сильвия, но отец отказывался слушать. Мама хотела пойти с дочерью, но Антон уперся и накричал на жену за то, что она делает из его ребенка слабачку.

– Иди к себе, – сурово сказал он, – ложись и не закатывай сцен. Матери нужно закончить дела.

На просьбу оставить свет включенным он ответил отказом.

– Чего ты боишься? Привидений? Ну-ка скажи мне, что такое привидение? Сейчас же скажи!

Сквозь плач Сильвия выдавила, что не знает.

– Вот видишь. Их нет. Ты моя дочь! Моя! И я не приму трусости в тебе! А сейчас марш в постель!

Девочка отправилась в темную комнату, крепко зажав рот рукой, чтобы до отца не донесся ее плач. Она легла на кровать, не отрывая взгляд от дверного проема, через который проникал свет из столовой. Отец сидел на диване, скрестив ноги, и читал газету, пока мама убирала со стола. Мама беспомощно оглядывалась на Сильвию, и казалось, что между ними пролегает почти настоящий туннель, прорезающий непроглядную темноту вокруг. Девочка старалась не моргать, чтобы не разорвать связь и не позволить темноте завладеть ею. Наконец, когда отец вышел из столовой, мама бросилась к дочери и обняла ее. Сильвия беззвучно рыдала на маминой груди, пока не заснула. Мама плакала вместе с ней.

Бхаубааб протер глаза кулаком.

– А что твоя мать думает о нашей встрече? – спросил он после долгого молчания.

– Она скептически отнеслась с этому. Мама не верила, что кто-либо из семьи моего отца может быть хорошим человеком. Я должна позвонить и сказать, что она ошибалась. Признаться, я и сама не была уверена, стоит ли нам встречаться, но, когда мне на глаза попалась та статья в газете, любопытство взяло верх. Да и что ты можешь мне сделать? Теперь я вполне способна дать отпор, – сказала она и рассмеялась. – Я не планировала здесь оставаться. Сама себе поражаюсь.

– Рад, что ты на это решилась. Пожалуйста, оставайся сколько угодно. Ты – единственная семья, которая у меня осталась.

Лакшми присоединился к ним за ужином и остался выпить и сыграть партию в «Эрудита». Поскольку Бхаубаабу и Сильвии удалось восполнить пробелы в собственных историях и достичь вместе своего рода катарсиса, между ними больше не было напряжения, как при первой встрече. И они были рады отдохнуть от тяжелых разговоров и провести время в компании Лакшми.

После появления Сильвии Лакшми удалось развеять сомнения родителей по поводу встречи с Бхаубаабом, и он снова зачастил в его дом. Лакшми подружился с Сильвией. Она жалела его из-за ампутации, о причине которой он рассказал ей, когда рядом не было Бхаубааба. Почувствовав ее искренний интерес, он решил поделиться своими бангалорскими приключениями. Рассказывая о городе, где он почти обрел славу, Лакшми загрустил по былым временам.

Изначально Сильвия не планировала задерживаться у Бхаубааба. Испытав облегчение от того, как легко они нашли общий язык, она решила остаться на несколько дней. Сильвия позвонила матери, чтобы рассеять ее сомнения. Она взяла перерыв на год, и у нее не было никаких конкретных планов, некуда было торопиться. На второй неделе своего пребывания Сильвия достала из рюкзака тяжелую ароматическую свечу в стеклянной банке и поставила ее на домашний алтарь. Свеча была бледно-голубого цвета, а банка по форме напоминала сферу.

– Приятный запах. Что за аромат? – спросил Бхаубааб.

– «Свежее белье». Видимо, название придумывал бедный копирайтер, который когда-то мечтал стать поэтом.

– Ты привезла ее для меня? Ты сначала хотела посмотреть, понравлюсь ли я тебе, прежде чем дарить подарок?