Симбиоз

Франциско вдруг наклонился к уху Габриэля и что-то шепнул ему. Тот негромко ответил, растянув губы в кривой ухмылке, - выражение его лица показалось мне зловещим, и я внутренне напряглась, готовясь к худшему, однако Франциско только спокойно кивнул и встал из-за стола. Его проводили взглядами, полными неодобрения. Даже Клер, как губка впитавшая негодование старших, возмущенно пробубнила себе под нос, мол, напрасно этого окаянного предателя приняли обратно, и миссис Маршалл наградила ее поощрительным взмахом редких ресниц, после чего активнее заработала челюстями, поглощая свой завтрак. Не будь она симбионтом, у нее, наверное, уже начали бы выпадать зубы, такой старой она мне виделась. Саманта кого-то выискивала в толпе, на Габриэля обрушились заранее заготовленные вопросы, при помощи которых Клер вознамерилась завладеть его освободившимся вниманием, - я же глубоко задумалась, наблюдая за удаляющимся вслед за Франциско Манту. О какой сделке он тогда говорил? Разве Габриэль не вытащил меня из здания суда просто для того, чтобы насолить директору ФБР?

- Где ты познакомилась с Франциско, Андреа?

Уже почти расслабившаяся и положившая себе на тарелку кусочек вафельного торта, я тотчас выронила столовые приборы. Меня поразил не столько вопрос, сколько голос, который его задал, - к нему подходило лишь одно определение: металлический. Словно в зале объявился робот и заскрежетал микросхемами, как в очень старых фильмах про восстание машин, или кто-то неудачно подшутил, воспользовавшись компьютерной программой. Я с изумлением обернулась на Эрика.

- Не пугайся, - тут же пустилась в объяснения Клер. – Он был заточен на Сан-Клементе, и там с его связками что-то сделали, чтобы он больше не мог говорить, - она указала на круглый черный предмет, похожий на пуговицу, торчащий из шеи Эрика. – Это микрофон, видишь?

- «Что-то сделали», - раздраженно передразнила Саманта. – Их вырезали напрочь! Мы целый месяц думали, как вернуть ему голос.

- Благо технологии сейчас позволяют многое, - задумчиво просипела миссис Маршалл.

Эрик не стал вступать в завязавшуюся женскую дискуссию. Его интересовал мой ответ – я растерянно отодвинула от себя тарелку с тортом, впопыхах придумывая, что же ему сказать. Было неясно, как он умудрился догадаться, что мы были знакомы с Франциско до сегодняшнего завтрака, и оттого беспокойно, ведь, казалось, ни я, ни он ничем себя не выдали.

- Мы с ним столкнулись ночью, - неожиданно произнес Габриэль. – Когда я привел ее.

- Этой ночью? Поразительная проворность, - металлический голос усмехнулся, что прозвучало вдвойне странно.

Апельсиновый сок встал у меня в груди комом, и я несколько раз надрывно кашлянула. Эрик снисходительно улыбнулся, расценив мое поведение, как обыкновенное смущение девушки, которую уличили в том, что она провела ночь с первым встречным. Однако такая версия его вполне убедила, и он отвернулся. Вытерпев еще несколько напряженных минут, я уведомила Клер, что хочу прогуляться, и поспешно поднялась. К моему ужасу, Габриэль последовал за мной.

- Что? – накинулась на него я, когда мы скрылись от чужих глаз. – Мне теперь и на шаг отойти нельзя?!

- Раз уж вы решили секретничать, ведите себя соответствующе.

- Мы ничего не сделали!

- Неужели? А кто таращился на демона Франциско?

Готовая до конца отстаивать свою невиновность, я, впрочем, очень скоро сообразила, в чем именно заключалась моя оплошность, и запал был подрастерян. Осознанный взгляд на Манту в самом конце послужил Эрику сигналом, что мы встречались с Франциско и раньше, ведь на завтраке нам не довелось дотрагиваться друг до друга, а случайные прикосновения здесь себе почти никто не позволял.

- Извини, я не подумала.

- Не сомневаюсь, - язвительно согласился Габриэль. – Сейчас я провожу тебя к отцу. Мне безразлично, что ты собираешься говорить ему, но я настоятельно рекомендую тебе на этот раз подумать, - он помолчал и добавил гораздо тише. – Про вас с Франциско он не знает, и будет лучше, если не узнает.

- Спасибо.

- Если после всего ты захочешь уйти, сообщи мне. Сразу сообщи, ясно? Не пытайся играть в шпионов, как некоторые, иначе это закончится для тебя плачевно.

Я покосилась на него с опаской, догадавшись, что он намекает на Франциско.

- Почему ему разрешили вернуться?

- Потому что отец еще верит в его благоразумие.

- Но ты сам не веришь.

Он уклончиво качнул головой.

- Изначально он пришел ради утерянного камня, тут и думать нечего, однако я убежден, что есть и другие причины, по которым ему здесь комфортнее, чем с Бенедиктом. Они не такие, какие хотел бы видеть отец, но они есть. Свобода привлекательнее вечного побега – скоро и ты это почувствуешь.

Я не позволила себе начать размышлять над его словами и поспешно перевела тему.

- Почему у вас с Франциско разные фамилии? Вы с Питером – Палмеры, а он…

- Он носит фамилию матери.

- Что с ней произошло?