Симфония Искажений (СИ)

— Предлагаю сойтись на том, что лес нам с тобой обоим не валить, — Сид примирительно улыбнулся. — Спасибо за помощь с перевязкой, кстати.

— Еще бы жар тебе сбить, — вздохнул Фрэнки.

— Выбрось ты это из головы. Само пройдет. Ложись, тебе лучше отдохнуть, — Сид закрыл глаза: похоже, он и сам был не прочь отдохнуть. — Ты только что сделал большую работу… И теперь мы должны разобраться…

Фрэнки нахмурился, схватил его за локоть, рывком поднял с пола и снова толкнул на кровать:

— Сам ложись! Мне уже надоело одно и то же тебе талдычить, черт тебя!..

— Это я здесь нянька, — протянул Сид, более не делая попыток встать. — Не понимаю, почему ты не смотришь ноты! Такое событие, а тебе как будто плевать…

Он пробормотал еще что-то бессвязное, а потом рвано вздохнул и попросил воды. Фрэнки послушно принес с кухни полную кружку и дал ему напиться, затем присел на край постели и растерянно уставился на него. Вообще-то Фрэнки и сам был не прочь прилечь, так как чувствовал себя разбитым и все еще откровенно больным, но почему-то ему показалось безжалостным сгонять с кровати человека, ослабевшего по его вине.

Позволять отдохнуть другому, когда нуждаешься в отдыхе сам, — быть может, причиной тому не столько вина, сколько симпатия?

Дружба?

Собранные в аккуратную стопку листы с нотами громоздились на тумбочке. Фрэнки потянулся к ним и взял первую страницу сверху.

«Этюд-Искажение №1»

На заглавии расплылось кровавое пятно, захватив заодно и несколько первых строк: Сид явно заслушался и не заметил, что пачкает свои драгоценные этюды. Первое Искажение, то самое, с алым океаном? Символично.

Фрэнки улыбнулся одними губами, зная, что дальше отпираться смысла нет. Разумеется, ему не плевать. Разумеется, единожды заглянув в замочную скважину, он будет мечтать открыть дверь. Похоже, синее безумие все-таки вырвалось из тюрьмы в глазах Сида и перекинулось на него. Похоже, его настигло личное, переворачивающее жизнь Искажение.

***

В гостях было откровенно скучно, до такой степени, что Мадлен с трудом подавляла зевки, то и дело нетерпеливо взбалтывая соломинкой свой коктейль, — взяла со стола еще час назад, вскоре сообразив, что в действительности не хочет пить. Ее подруга Сильвия вертелась неподалеку волчком, иногда совсем по-детски вытягивая шею, дабы разглядеть того или иного высокопоставленного пустобреха. Мадлен раз или два одернула невоспитанную девчонку, но потом махнула рукой — ее проблемы. Сама же она расточала сдержанные улыбки, втайне вздыхая по шумным богемным вечеринкам, где никогда не околачивалось столько стариков и никогда не знали, что такое скука.

Белое шелковое платье с широким черным поясом несказанно ей шло, а локоны были уложены как надо — Мадлен знала это, равно как и то, что ни одной даме из числа присутствующих не тягаться с ней красотой. Ни у кого здесь нет таких жгуче-черных глаз, таких манящих ресниц, алых мягких губ и волос, струившихся по плечам беспорядочно-упорядоченными белокурыми волнами. Пикантный вырез платья открывал любопытному взору волнующие очертания груди, но в пределах приличия — во всяком случае, Мадлен не поймала ни одного осуждающего взгляда со стороны привилегированных старух. Впрочем, не стоило сбрасывать со счетов и их безупречные манеры. Но ничего, уж в этом она ни одной напыщенной пустышке не уступит. К тому же у нее есть то, с чем давным-давно распрощались несчастные увядшие дамы, не расстающиеся с пудреницей, — красота. А также бесценное умение пользоваться своей красотой себе же во благо.

Другое дело эта дурочка Сильвия, балаболка и ветреница, слишком открытая для светской жизни. В то время как Мадлен предпочитала наблюдать и подстраиваться под других, терпеливо выжидая своего шанса блеснуть, Сильвия сломя голову неслась навстречу новым впечатлениям. И хотя именно благодаря ей Мадлен удалось попасть в эту гостиную, со стороны могло создаться впечатление, что Сильвия здесь в первый раз, а вот ее подруга чувствует себя как дома. Впрочем, Мадлен подозревала, что многие ценили в Сильвии именно ее непосредственность — наверное, в этом была своя изюминка. Хотя Мадлен предпочла бы сказать иначе: глупость.

Подавив очередной зевок, она поудобнее устроилась в кресле, лениво наблюдая за тем, как чопорный молодой человек во фраке садится за рояль, а девица не первой свежести, разодетая в бархат (не жарковато ли для лета?) и сияющая совершенно безвкусными украшениями, становится рядом, по всей видимости, готовясь петь.

Мадлен решила, что это, в сущности, неплохая идея, потому что в противном случае она уж точно заснет. Но как только молодой человек ударил по клавишам, а девчонка запела, рядом с подругой шумно приземлилась Сильвия, отметая всякую возможность как спать, так и слушать что-либо, кроме нее.

— Ты совсем скисла, бедняжка, — проворковала она, при этом глаза у нее возбужденно сияли, что даже на долю секунды вызвало у Мадлен зависть.