Симфония Искажений (СИ)

Что до Брэдли, то с ним никто и не думал прощаться. Сид, как ближайший друг чудовища и объект его необъяснимого поклонения, в ночь накануне отъезда отправился вместе с ним в кабак, а на рассвете завалился почему-то домой к Фрэнки, пояснив свое наглое решение тем, что «эта пьяная скотина храпит громче целого симфонического оркестра». От него самого разило за километр, а застегнутая кое-как грязная рубашка, развязанный галстук и засосы на шее делали его похожим на жертву маньяка-насильника, о чем ему не преминул сообщить Фрэнки, к небывалой для себя радости вызвав в ответ шквал праведного возмущения. Хуже было то, что во время похождений, о которых Сид мало что помнил, он умудрился потерять повязку на руке и разбить до крови губы. «Кошка подрала, должно быть», — сказал он утром, когда Фрэнки многозначительно пихнул его в сторону зеркала, а потом, схватившись за явно раскалывающуюся голову, выдал очередное свое «никогда больше не буду пить». На этом моменте Фрэнки захотелось хорошенько приложить безмозглого приятеля головой о то самое зеркало, но лишние травмы только усугубили бы положение. Явившийся через пару часов виноватый Брэдли клялся, что до последнего отговаривал Сида идти с «той девицей»: «Собственно, это ж я ему в рожу легонько и дал для острастки». После такого заявления Фрэнки разозлился и с невиданной доселе храбростью прогнал монструозного актера из дома, даже не задумавшись о сохранности собственной рожи, а Сид с подлостью, достойной худшего из эгоистов, не принял ничью сторону в разразившейся перепалке: просто накрыл голову подушкой и через слово посылал всех к черту.

Потом Фрэнки торопливо занялся последними сборами, воя от отчаяния, что ничего не успевает, а Сид в это время делал вид, что бреется, умывается и всячески приводит себя в порядок, в действительности просто перемещаясь с дивана на кровать. Когда его обнаруживали лежащим и сгоняли с места, он жалобно поджимал распухшие губы и старательно изображал трогательное раскаяние. В итоге, когда настало время выходить, Фрэнки обнаружил его все таким же грязным и спящим в кресле в обнимку с портфелем, — про этюды Сид, как ни странно, помнил всегда.

С немыслимыми проклятиями Фрэнки растолкал приятеля и наказал ему хотя бы не идти на вокзал полуодетым, с чем Сид горячо согласился, но правильно застегнуть рубашку не смог — раненая рука его совсем не слушалась, а пальцы на здоровой предательски дрожали и не попадали на пуговицы. Видя его безуспешные попытки справиться с непосильной задачей, Фрэнки обрушил ему на голову дополнительную порцию ругательств, вполне, впрочем, заслуженных, а потом помог и с рубашкой, и с галстуком, одолжил свой чистый пиджак и даже причесал ему волосы. Мало того, Фрэнки забрал его чемодан и забрал бы портфель с этюдами тоже, но Сид вцепился в свою драгоценность мертвой хваткой.

Они едва успели на поезд, а Фрэнки едва не надорвался, потому что с какого-то момента ему пришлось тащить не только чемоданы, но и полусонного Сида. Впрочем, нет худа без добра: за сумбурными сборами и глупыми приключениями у Фрэнки начисто вылетело из головы, что они едут в Фата-Моргану, ненавистную столицу, город-яд. Но как только он застелил полку и с небывалым облегчением свалил на нее Сида, остались только невеселые мысли, неприятное сосущее ощущение под ложечкой и монотонный стук колес.

***

Сид проснулся после полудня, как раз когда Фрэнки довершал небольшой набросок мелодии в блокноте, напрягая усталые глаза и внутренне страдая от желания слезть со своего места, размять ноги и что-нибудь съесть. Он сидел, как приклеенный, и занимался сочинительством в не располагающей к тому обстановке вовсе не от исключительного сочувствия или заботы — просто в спящем виде этот тип приносил объективно меньше проблем, чем в бодрствующем, так что будить его лишним шумом лучше не стоило.

— Черт, — высказался Сид, продрав глаза, и зачем-то сполз с полки, как будто лежать на ней было сущим мучением, — вот черт!

— Доброе утро, — отозвался Фрэнки с издевкой, поправил очки и перевернул страницу.

— Дьявол, меня укачало. Что за адский шум! — Сид поморщился и нахлобучил на голову подушку.

— Уборная прямо по коридору.

Отчаянный гуляка безнадежно махнул рукой, не глядя на друга, сердито прикусившего карандаш.

— Я лучше пока здесь посижу. Фрэнки, пожалуйста! Водички не найдется?..

— Встань да возьми, — Фрэнки демонстративно подтянул к себе стакан со столика и с удовольствием отхлебнул.

— Ну что тебе стоит! — захныкал Сид, нервно облизывая губы. — Если я встану, меня стошнит, понимаешь?

— А мне какое дело? Не на меня же тебя стошнит… — но прежде, чем договорить, Фрэнки успел осознать, что как раз на него и стошнит, так что пришлось срочно оставить роль злорадного палача на потом и поделиться целебным напитком со страждущим.

— Про тошноту я тебя, кстати, обманул, — радостно сообщил Сид, как только отлип от стакана. — Мне уже легче, чем утром. Только башка еще раскалывается. О-о, интересно, на кого я похож.