Симонов и Цапля

Так я поступил на службу к римскому императору Валентиниану. Он оказался хотя и отчасти вспыльчивым и жестоким, но в целом весьма разумным и мудрым правителем. Его взгляды на внутри имперские дела почти не расходились с моими собственными, но на захваченных территориях я исполнял его поручения с тяжелым сердцем, и часто придумывал способы облегчить участь местных жителей. В моих руках была сосредоточена огромная власть – я должен был курировать отбор в рабство, организовывать масштабные дренажные работы, контролировать поставки оружия в войска, и все это – по совместительству. Главная же моя задача состояла в создании шпионской сети в северо-западной части империи, на землях бургундов и галлов, для предотвращения заговоров против римлян. Не могу похвастаться, что ни разу не пошел на компромисс с человеколюбием и совестью, выполняя задания Валентиниана, но думаю, что всякий другой допустил бы на моем месте гораздо больше жертв и людского горя. При отборе в рабство в южной Алеманнии мне удалось спасти от этой участи девушек до двадцати пяти лет и семьи с малолетними детьми. Валентиниан, узнав об этом, был сначала в гневе, но я так организовал дренажные работы в Бургундии, что для них потребовалось в три раза меньше рабов, чем было запланировано; Валентиниан махнул рукой и согласился со мной. В целом я хорошо справлялся с заданиями и он часто шел мне на уступки, в шутку называя меня защитником варваров и врагом империи.

С одной стороны, мне было, безусловно, интересно руководить столь масштабными предприятиями, но с другой, в моей работе было много неизбежной горечи; самое главное, что удручало меня, это понимание того, что, имей я настоящую полноту власти, я бы организовал государство и жизнь людей так, чтобы никакой горечи вообще не было – ни рабства, ни эксплуатации, ни беззакония. В 375 году Валентиниан умер, но незадолго до смерти он успел оформить дарственную на мое имя. Мне в единоличное фамильное владение отдавались восточная часть острова Миконос, величиной в несколько десятков квадрантов, и поместье такой же площади в южной Галлии. Преемник Валентиниана был очень набожным и боялся меня как огня, он с большим облегчением отправил меня в отставку, сохранив при мне мою дарственную.

План мой удался! Теперь у меня была собственная земля, где я был единоличным хозяином и мог устраивать жизнь ее обитателей так, как считаю нужным. Я немедленно отправился в Каппадокию, где надеялся уговорить Швелия вместе со мной переселиться в одно из моих новых имений, но, к несчастью, Швелия уже не было в живых – мой друг был совсем недавно казнен за свою арианскую ересь. Увы, пришлось мне одному отправиться в мое поместье в южной Галлии. Регион этот, называемый Аквитанией, был густо населен, в моих владениях оказалось не менее пяти деревень, насчитывающих около двух тысяч душ. Кроме того, мое имение содержало в себе обширные дубовые рощи, несколько крупных холмов и озеро шириной в несколько стадий. Местная природа абсолютно очаровала меня; крестьяне выглядели работящими, земля – благодатной, а язык – простым; предвкушение новых свершений наполняло меня, отгоняло мою вечную тоску и придавало сил.