Симонов и Цапля

– Ты большая умница, Изотта! Люди, действительно, состоят из иллюзий и инстинктов, это ужасно. Знаешь, я, пожалуй, в целом соглашусь с твоими рассуждениями. Может быть, я и мог бы вставить парочку замечаний, но несомненно, ты приносишь мужчинам значительно больше добра, чем зла, своей такой благотворительностью. Однако, черт побери, надо быть очень смелым человеком, чтобы решиться на такое.

– Ну, я, конечно, не сразу к этому пришла, мне было непросто решиться. Подожди, что-то я с тобой слишком разоткровенничалась. Это очень личное. Хотя знаешь, ничего особенного, обычная история. Ладно, расскажу тебе. Я уже шесть лет живу такой жизнью. Десять лет назад, когда мне было семнадцать, мы переехали во Флоренцию и я познакомилась с художником Джакомо Наполитано. Ты не вспомнишь его, он не слишком известен. Я влюбилась в него, я была его натурщицей и он делал со мной все, что хотел. Я сильно любила его, но он бросил меня. Через три года я вновь полюбила, и опять все закончилось разбитым сердцем. Тогда я надолго задумалась. Увы, я родилась скульптурой. Бог зря дал мне жизнь – он должен был изваять меня из мрамора. Лучше других я умею только соблазнять и радовать эстетическое чувство, все остальное я делаю вполне так же, или даже хуже, чем другие. Так я пришла к своему образу жизни и пока что не жалею об этом.

– Значит, семью, детей, любимого и любящего мужа, ты теперь не хочешь?

Изотта потупилась и опустила глаза, но потом подняла их и посмотрела на меня глубоким, ясным взором. Мне стало не по себе. Я, конечно, спросил лишнего. Она отвернулась, чтобы скрыть гримасу боли, исказившую ее лицо. Я медленно разлил по бокалам вина.

– Извини, Изотта. Вот, выпей немного.

Мы чуть пригубили вино и принялись слушать ночную тишину, наполненную стрекотом цикад и воркованием голубей, доносящимся из часовни на другом берегу реки.

– Поиграем в кости, Изотта?

– Поиграем.

Мы кидали кости, но дальнейший разговор у нас не клеился. Изотта погрустнела и как будто сама досадовала из-за этого, я чувствовал, что ей неловко за свою слабость, за свою уязвимость, за то, что она приоткрыла мне свою душу. Я совершенно не ожидал от нее ничего подобного. Я был удивлен. На фоне давешнего поведения ее грусть и стеснение были особенно милы и трогательны. Она вдруг показалась мне божественно привлекательной; желание вновь загорелось во мне; я понимал, что сейчас, наверное, лучше сдержать его, но не сумел и потянулся к ней со страстью. Она, ожидаемо, отстранила меня, но мягко, с пониманием – эта мягкость опять удивила меня. «Она, похоже, не совсем та, за кого я ее принимаю. Она не просто скучающая аристократка, а я для нее не просто очередной случай благотворительности. Она расположена ко мне», – подумал я и эта мысль немного придавила меня.

– Изотта, прости мой порыв. Я зашел слишком далеко. Моя ночь ведь уже состоялась. Следующий счастливчик еще пока не знает, какое везение ему предстоит. Я бесконечно благодарю тебя за близость, за такую красоту, за разговор, за твою откровенность и прямоту. Давай прощаться?

– Подожди. Знаешь, Саймон… А впрочем, нет.... Значит, ты еще не натешился моим телом сполна?

– Честно? Не натешился. Но я всей тобой еще пока не натешился, Изотта, а не только твоим телом.

– Чертово тело, проклятие мое. Всей мной? Это как?

– Изотта, ты не скульптура и не тело. Ты умная и интересная женщина, а твой подход к жизни вызывает у меня глубокое уважение. Ты нравишься мне, Изотта.

– Да? Правда? – она опять не смогла сдержать своей слабости, не удержалась, просияла и посмотрела мне прямо в глаза. – Знаешь что, Саймон, – она запнулась и замолчала, подбирая слова. – В общем, если ты хочешь еще, то пожалуйста, я не против. Ладно, я скажу тебе то, что не должна говорить. Саймон, мне сейчас стыдно перед тобой. Ты мне по-настоящему понравился в нашу первую встречу, ты заинтересовал меня. Я очень хотела, чтобы ты не волочился за мной, не делал вид, что я тебе интересна, только ради того, чтобы переспать со мной. Я хотела избежать этого глупейшего периода между мужчиной и женщиной – когда он добивается ее. Поэтому я сразу отдалась тебе. Но сейчас мне неловко из-за этого. Прости.

– Что ты, Изотта, не извиняйся. Мне кажется, что я понимаю тебя. Наша близость была восхитительна и я вовсе не осуждаю тебя, поверь мне.

– Ну, что случилось, то случилось. Раз уж мы пошли по этой скользкой дорожке, то если ты еще не натешился мной, мы можем повторить, только не сейчас.

– Конечно, Изотта. Время уже к утру, я пойду домой.